Победить «крокодилов»

Опять он думал о Рейчел! Лорна уже начинала ненавидеть женщину, которая опалила его жизнь и оставила такие горькие воспоминания. Злясь на то, что опять без вины осуждена, надломленным голосом она пыталась добиться его понимания:

— Я с детства страстно желала дружеского сочувствия, близости с другими людьми. И я искала его все то время, что моя мать проводила в поисках своей любви. И поначалу нашла друзей среди тех, кто был в положении, похожем на мое. Как ты понимаешь, это было не совсем то, что надо. Это могло плохо кончиться для меня. Потом я возненавидела эту жизнь. И на долгие годы осталась в одиночестве, втайне надеясь все же найти когда-нибудь то, что ты имеешь с рождения: место, где мне будет хорошо жить, и людей, с которыми можно его делить.

Эти слова заставили Ралфа переменить свое мнение. Он принимал ее боль как свою и страстно хотел извиниться:

— Лорна, прости меня. Тебе не надо было копаться в этих воспоминаниях ради меня. Если ты уверена? что эта жизнь — именно то, что ты хочешь…

— Но ты не уверен, и я все еще не могу развеять твои сомнения, — запротестовала Лорна. — И это так и будет продолжаться, если ты не дослушаешь меня. Если не поймешь до конца.

— Тогда расскажи мне, — мягко попросил он.

Слезы навернулись ей на глаза. Она быстро отвернулась, чтобы он их не заметил, сглотнула ком в горле и решительно начала:

— Когда мне было четырнадцать, я вступила в банду, возглавляемую парнем по имени Сэм Полинг. Между нами возникла симпатия. Мы сошлись. Он присматривал за мной и оберегал от остальных. Но у него было множество проблем с полицией, и однажды, когда ребята обчищали склад электротоваров, его поймали. Так я потеряла и его. Но, по крайней мере, с ним произошло хоть что-то хорошее. Суд дал ему право выбора — шесть месяцев работ на провинциальной ферме (это была специальная программа) или в исправительном заведении.

— Так вот кто такой этот твой друг, который нашел в провинции то, что искал, — пробурчал Ралф, вспомнив, что она говорила ему об этом.

— Да, — коротко ответила она. — Когда я сама попала сюда, я поняла, почему он так решил. Это гораздо лучше, чем город, здесь другие жизненные ценности. Надо было пройти длинный, запутанный путь, много испытать, чтобы ощутить счастье, встретив тех, кто никогда не изменит тебе. Что бы ни произошло, их отношение останется тем же.

— И это важно для тебя? — осторожно спросил Ралф.

— Я думаю, что и Сэм, и я обрели что-то вроде прочного фундамента. Ты был рожден здесь, поэтому ты воспринимаешь это как нечто постоянное, незыблемое. А у нас никогда не было ничего постоянного. Все в нашей жизни бесконечно менялось; появлялось и исчезало, даже когда мы пытались создать какое-то подобие солидарности. Так распалась банда. А однажды и мама…

Ралф вздрогнул:

— Ты говорила, что твоя мать умерла, когда тебе было четырнадцать лет.

Воспоминания об этом кошмаре снова всплыли в ее памяти, заставив Лорну отвести взгляд. Она смотрела на реку, пытаясь успокоиться. Вид бегущей воды усмирил ее волнение и породил новую мысль. Вода никогда не текла вспять. Только вперед.

Она должна двигаться вперед. Она должна объяснить все Ралфу, чтобы продолжать свой путь вместе с ним. Они могли вместе строить свое будущее, только оставив в покое прошлое.

Собравшись с силами, девушка продолжала:

— Однажды мама поехала на вечеринку, где они накурились марихуаны. Около двух часов ночи она возвращалась обратно с кем-то на мотоцикле. На большой скорости. Мотоцикл разбился, мама погибла.

Наступило тяжелое молчание, заполненное лишь пустотой, оставшейся в ее душе после смерти матери. В словах Ралфа эхом отразилась ее боль, когда он произнес:

— Мне кажется, что это было последней каплей, лишившей тебя уверенности в себе и в жизни.

Повинуясь вспышке эмоций, Лорна резко повернулась к нему:

— Я ненавижу наркотики. Я ненавижу то, что они делают с людьми. И мне нравится то, что здесь люди свободны от всей этой грязи. И воздух здесь чистый. Ночью видно все звезды. Ты не понимаешь, Ралф, какой ты счастливый. Вы живете в мире с природой, а не боретесь против нее.

— Я понимаю, что ты хочешь сказать, Лорна. Всегда чувствуешь себя лучше, выбираясь из загрязненного города…

— Нет. Больше, чем это. Гораздо больше, — почти выкрикнула девушка. — Это — чувство принадлежности к чему-то, Ралф. Ты не знаешь, как это замечательно — принадлежать. По-настоящему почувствовать это, будучи долгое время лишенным его. Когда умерла моя мама, меня приютила тетя — старшая сестра отца. Она выполняла свой моральный долг железным кулаком, одетым в перчатку приличия. Не было никакой любви. Только дисциплина. И когда я закончила педагогический колледж и получила место учителя, она тут же избавилась от меня.

— Она прямо тебе сказала, чтобы ты не возвращалась к ней? — спросил он, ужасаясь при мысли, что родственники могут быть так жестоки.

Лорна поморщилась оттого, что правда была так нелицеприятна. Но правда есть правда.