Победить Наполеона. Отечественная война 1812 года

Наполеон ещё оставался в Москве, когда Кутузов решил уничтожить подобравшийся совсем близко к Тарутину авангард под командованием маршала Мюрата. Уничтожить не удалось, но потрепали Мюрата основательно. Кутузов получил право с гордостью написать жене: «Первый раз французы потеряли столько пушек и первый раз бежали как зайцы». Русские солдаты, ещё недавно охваченные унынием, после этого боя воспрянули духом. Французы, напротив, были деморализованы.

Наполеон всегда чутко улавливал настроение своих солдат. Узнав о результатах боя, понял: дальше медлить нельзя. 7 октября в пять часов утра он выехал из города с главной своей армией, которая растянулась по Калужской дороге на несколько километров. Тяжёлые обозы отправили по Смоленской дороге. Наполеон всё ещё надеялся дать Кутузову решающее сражение и (после победы!), овладев продовольственной базой в Калуге, военными арсеналами в Туле, направиться на юг в плодородные и не разорённые войной губернии, а потом отойти на зимние квартиры в Смоленск. Кутузову удалось сорвать этот план…

В Москве Наполеон оставил маршала Мортье с отрядом в три тысячи человек. Приказал: перед уходом взорвать несколько зданий, дворцов и прежде всего – Кремль. «Так как господа варвары считают полезным сжигать свои города, то надо им помочь», – Коленкур в точности записал слова императора. Что это? Злоба? Месть? Или непереносимое мальчишеское отчаяние (по типу «назло маме отморожу палец»)? К счастью, хотя приказ и был выполнен, но не слишком основательно: повреждения от взрывов оказались минимальными – дали трещины три кремлёвские башни. То ли сапёры пожалели взрывчатки, то ли Эдуард Адольф Мортье пожалел московскую красоту.

Вскоре после того, как французы освободили Москву от своего присутствия, Александр Яковлевич Булгаков писал чиновнику петербургского почтамта Ивану Петровичу Оденталю: «…Покорность, храбрость, любовь к Отечеству, к государю московских крестьян спасли Россию. Москва стоит Наполеону двадцати пяти тысяч человек; все козни, коварства злодея были тщетны. Россияне остались непреклонны. Его поморили в Москве с голоду, а как стал посылать в окружности фуражировать, то из ста человек возвращались едва пять или десять… Русские, сударь, герои. Гордиться должен тот государь, который имеет славу ими владычествовать. Вытеснен злодей из Москвы не армией, но бородами московскими и калужскими… Изменников было человек сорок, не более…»

Силу этих «бород московских и калужских» Наполеон по-настоящему оценил, только покинув Москву. Одинаково отважно и успешно сражались с захватчиками партизанские отряды, выделенные из кавалерийских и казачьих частей регулярной армии, и те, что организовывали сами крестьяне, без всяких распоряжений и помощи властей. К примеру, крепостной крестьянин из села Павлово Богородского уезда Московской губернии Герасим Курин собрал отряд в шесть тысяч человек. Куринских партизан французы боялись больше, чем профессиональных военных. После победы Герасима Курина (одного!) наградили Георгиевским крестом. А остальные… Как были рабами, так рабами и остались. Похоже, император Александр, в молодые годы мечтавший дать свободу всем своим подданным, после войны решил, что свободы-то они и недостойны. Именно это стало одним из поводов к объединению людей мыслящих и имеющих совесть в тайные общества.

Между прочим, именно партизаны капитана Александра Никитича Сеславина обнаружили уходящую из Москвы армию Наполеона и доложили об этом Кутузову. Так что сражение под Малоярославцем, где русская регулярная армия настигла французов, – в значительной мере заслуга партизан. Это сражение значило едва ли меньше, чем сражение Бородинское. Тогда решалась судьба Москвы. Под Малоярославцем – исход всей Отечественной войны.