Победить Наполеона. Отечественная война 1812 года

Пленники партизан И. Прянишников. «В 1812 году»

Партизанский командир Егор Стулов М. Теребенев. «Егор Стулов»

Город восемь раз переходил из рук в руки. Погибло пять тысяч французов и три тысячи русских. Обе стороны дрались отчаянно. Евгению Богарне удалось удержать Малоярославец. Но это нельзя было назвать победой: на высотах за городом развернулись в боевых порядках успевшие подойти основные силы Кутузова.

Оставлю ненадолго враждующие армии стоять друг против друга, приведу свидетельства о том, что в это самое время происходило в Москве.

Князь Александр Александрович Шаховской, поэт и драматург, больше известный сейчас по эпиграмме Пушкина, чем по своим драмам, когда-то весьма популярным, начальствовал тогда над одним из полков Тверского ополчения и первым со своим отрядом вошёл в покинутую французами Москву: «Сквозь слёзы партизаны смотрели на Москву, представлявшую собой пепелище, уставленное печными трубами и немногими остовами каменных домов и церквей».

Увидев в Спасских воротах образок и серебряную лампаду, князь приказал её затеплить и потом записал, что «собравшимся после меня народом распущен был слух, будто лампада Спасских ворот не угасала во всё пребывание неприятеля в Москве, и что, поражённый этим чудом, он не смел дотронуться до иконы». Легенда эта жива и сейчас.

Но вступившим в город партизанам и регулярным войскам пришлось увидеть и другое. Актер Сила Николаевич Сандунов (это он построил знаменитые Сандуновские бани, которые чудом остались целы во время пожаров) с горечью писал: «Из русских ничего не сделаешь. Лишь только облетела московские окрестности молва, что французов нет в Москве, со всех сторон нахлынули крестьяне с возами. Поднялся ужасный грабеж».

О том же рассказывал и Александр Христофорович Бенкендорф, назначенный комендантом Москвы: «Город был отдан на расхищение крестьянам, которых стеклось великое множество, и все пьяные; казаки и их старшины довершали разгром… люди убивали друг друга на улицах, поджигали дома… Мне пришлось выдержать несколько настоящих сражений». А под Малоярославцем молчаливое противостояние продолжалось. По воспоминаниям бригадного генерала Антуана Бодуана Жибера Ван де Дедема, «император долго совещался с маршалом Даву, и было решено отступить… Счастье покидало Бонапарта, но, по-видимому, он был готов с покорностью подчиняться своей судьбе и был настолько твёрд, что спокойно смотрел на грядущие несчастия; однако его обычная смелость сменилась роковой нерешительностью…»

После битвы под Малоярославцем остаткам Великой армии, обременённым огромным обозом, предстояло мучительное отступление по разорённой недавно ими самими Старой Смоленской дороге. Вынудив неприятеля идти именно по этой дороге, Кутузов определённо переиграл Наполеона.

Его стратегию преследования французов военные историки называют «параллельным маршем»: он двигался чуть южнее французов по параллельной дороге.

Выдающийся военный теоретик и историк Антуан Анри Жомини (после перехода в русскую службу его будут называть Генрихом Вениаминовичем) так оценил действия русского фельдмаршала: «Этот манёвр был им изумительно правильно рассчитан. С одной стороны, его армия, проходя по менее опустошённой местности, терпела меньше убыли; с другой – он держал французскую армию под постоянной угрозой обогнать её и отрезать путь отступления. Вследствие последнего обстоятельства французская армия была вынуждена форсировать марш и двигаться без малейшего отдыха». Думаю, нетрудно вообразить, каково это, «двигаться без малейшего отдыха» людям изнурённым, плохо одетым и, главное, потерявшим веру в своё дело и в своего вождя.