Победители тьмы

По знаку начальника аэродрома сигнальщик взмахнул флажком. Лесенку убрали.

Абэк в последний раз улыбнулся в ответ на шумные прощальные возгласы провожающих, и машина стремительно взлетела в воздух, описав над аэродромом прощальный круг, взяла курс на юг и тотчас же исчезла в облаках.

Аспинедов не мог не обратить внимания на то, что глаза Елены увлажнились.

Окликнув дочь, он сам пошел навстречу ей.

- Ну, видно, я, действительно, отхожу на второй план… - с ласковым укором проговорил он вполголоса и погрозил пальцем вслед исчезнувшему в облаках самолету. - Возвращайтесь-ка, милостивый государь, и мы еще поговорим с вами относительно безрассудных прогулок на вершинах!.. Да, да, поговорим со всей серьезностью…

Дерягин и Лазридзе расхохотались. Взяв отца под руку, Елена приникла щекой к его плечу.

Все направились к ожидавшим их автомашинам.

…Собрав все преподнесенные им цветы, Ваня Зарубин заботливо опустил их в воду и разложил поудобнее вещи в маленькой, светлой кабинке, лишь небольшой дверцей отделенной от машинного отделения.

Абэк удобно расположился в мягком откидном кресле. Перед ним, на неподвижно укрепленном столике, были разложены газеты и журналы, а также коробка с дорожными шахматами.

Из нагрудного кармана темно-серого дорожного костюма торчала красивая авторучка с головкой, изображавшей паука: это и был второй подарок Елены.

Оставшись наедине с прославленным конструктором, Ваня Зарубин не мог преодолеть какой-то внутренней скованности. Словно бы вновь вернулись ученические годы, когда он робел перед строгим учителем. И не в силах перебороть эту робость, он сидел молча, делая вид, что занят чтением.

- Итак, летим вместе в Армению, товарищ Зарубин, - прервал затянувшееся молчание Абэк.

- Да, вместе, Абэк Давидович.

- Если б я не был уверен, что вы получите большое удовольствие от этой поездки, может быть, я бы постарался избавить вас от нее. Интересная страна моя Армения, Зарубин, страна многовековой культуры…

Лейтенант догадался, что спутник входит в его положение и старается дать ему возможность преодолеть неловкость первых минут.

- Да, армянский народ прошел большой исторический путь… - уже гораздо свободнее отозвался он.

- Значит, знакомы с его историей?

- Читал кое-что, Абэк Давидович.

- Очень рад этому.

Они помолчали, разглядывая собиравшиеся облака, которые постепенно закрывали узкий просвет в небе, - путь стремительного полета машины.

- А мне, товарищ Зарубин, довелось слышать весьма приятные вещи относительно вас. Говорят, что вы намерены удивить нас интересным открытием в области радиолокации… - заметил Абэк, не отводя взора от окна.

- Это вы по данным Ильи Григорьевича? - засмеялся Зарубин.

Он неловко повел рукой, словно ища что-то. Видно было, что ему неловко в штатском костюме, который, тем не менее, сидел на нем так же отлично, как и военная форма.

- А это уж не так важно - кто именно сообщил. Лишь бы данные соответствовали действительности! - улыбнулся Абэк, поворачиваясь лицом к Зарубину.

Вопрос Абэка задел самую чувствительную струну в сердце Зарубина.

- Радиолокационный космический фотоглаз-передатчик, - прошептал он.

- Стало быть, хотите заполучить фотопейзажи Марса? - мягко улыбнулся Абэк.

- Да. Но хотеть - этого еще мало, Абэк Давидович.

- Хотеть - это значит стремиться, бороться за желанное, а в борьбе всегда побеждают настойчивость и упорство. Особенно же верно это в отношении науки.

- Но я как раз это и хотел сказать!

- Ну что ж, разве у вас слабая воля, Зарубин?

- Терпения и последовательности мало у меня, Абэк Давидович. Страшно.

- Вы, кажется, задумали нечто весьма серьезное? Так чего же вдруг стало страшно? - почти резко заметил инженер.

- Уже несколько лет работаю над одним и тем же, и страшно провалиться, Абэк Давидович, потерпеть поражение. Не хотелось бы, понимаете…

- Если у вас нет сомнений и недостает лишь терпения и последовательности, - это еще не так страшно, дорогой мой, и отчаиваться, конечно, не следует. Терпение и последовательность - это такие качества, которые приобретаются постепенно, со временем. Тут важнее другое: чтобы не было сомнений в целесообразности самих усилий.

- Да… Вы правы! Я продолжу работу и, может быть, действительно, терпеливый и последовательный труд вознаградит мои усилия! - взволнованно ответил молодой лейтенант.

- Вот! Вот теперь все в порядке! И мне хотелось бы, чтобы вы поделились со мной своими мыслями, - сказал уже с явным интересом Абэк. - Я бы…

Он не договорил. Послышалось едва уловимое, но долгое, непрерывное жужжание. Абэк смутился и, прижав обе руки к груди, быстро поднялся с кресла.

- Простите… мне нужно пройти… Я сейчас…

Ни один мускул не дрогнул на лице лейтенанта Зарубина. Он не сказал еще ни слова в ответ, а спутник его уже вышел из кабины.

«Сердце?.. Неужели что-то с сердцем?..» - мелькнула у Зарубина тревожная мысль, и он быстро вскочил с места, подошел к туалетной и слегка толкнул дверь. Она была заперта изнутри.

Зарубин еще стоял и нерешительности, не зная - что же ему делать дальше, когда из-за двери ясно и отчетливо послышался голос Абэка.