Побереги силы

— Знаю. Видел в новостях, — Рональд развернулся, чтобы взять очередной поднос. — Я не обязан по закону отвечать на ваши вопросы, — никто не знает своих прав лучше бывших заключенных.

Но Стелла не отступилась:

— Мы бы хотели задать вам несколько вопросов о Лене и Кеннете Оландерах. Вы ведь работали на их молочной ферме, не так ли?

На лбу Рональда блеснул проступивший пот:

— Скажу напрямик. Я не желаю с вами разговаривать. Лена покончила с собой. Ко мне это не имеет никакого отношения.

Шарпу надоело тратить время на бесполезные препирательства:

— Ваш новый работодатель в курсе, что вы сидели в тюрьме?

— А какое это имеет значение? — облизал губы Рональд. — Что вы ко мне пристали?

— Почему вы не хотите поговорить с нами об Оландерах?

— Вы не имели права сюда приходить, — глаза Рональда заметались по проходу; как будто он опасался, что кто-то за ним наблюдает. — Вы не понимаете, — понизил он голос.

— Так объясните мне, — сказала Стелла.

Рональд открыл рот, но почти сразу же плотно сжал челюсти; однако под его напускной решимостью скрывался страх.

— Мне нечего вам рассказывать. Я работал у мистера Оландера, но ему пришлось продать свою ферму. А раз коров продали, работы для меня не осталось. Ему пришлось меня рассчитать.

— Вы были на ферме, когда Эрик убил свою жену? — поинтересовалась Стелла.

— Мне ничего об этом неизвестно.

— А вы когда-нибудь видели, чтобы Эрик дрался с женой? — надавила Стелла.

— Я редко видел жену Эрика.

— Вы не ответили на вопрос, — вступил в разговор Шарп.

— Я не обязан вам отвечать, — парировал Рональд. Скрестив на груди руки, он отступил на шаг назад.

— Ладно, Рональд, — дала задний ход Стелла. К сожалению, Александер был прав. По закону он не обязан был разговаривать с ними, а у них не было никаких рычагов, чтобы на него надавить.

Но Шарп сдаваться не был готов. Он шагнул вперед, сократив пространство, установленное между ними Рональдом, и заглянул ему в лицо:

— Почему бы вам не сказать нам, чего вы боитесь?

— Я ничего не боюсь, — но мускул на лице Рональда дрогнул.

Он лгал. И Шарп это чувствовал. К его глотке подступил гнев — такой же горький, как кофе Морган. Не будь рядом Стеллы, Шарп бы нашел способ разговорить Рональда.

Обычно он не позволял себе угрозы или физическое насилие, но с исчезновением Оливии для Шарпа все стало приемлемым и допустимым.

Стелла сжала его локоть:

— Пойдемте отсюда.

Неохотно Шарп поплелся за ней к машине.

— Вы уверены, что нам не стоило попросту выбить из него показания? — в шутке Шарпа была только доля шутки.

— Разговор не прошел зазря. Мы убедились, что Рональд запуган.

— Но кого он боится? Оландера? Или кого-то еще?

— Чего бы он ни боялся, он боится этого больше, чем полиции. И теперь мне захотелось пообщаться с мистером Оландером.

По дороге к молочной ферме никто из них не проронил ни слова. Два дома выглядели даже еще более удручающе, чем когда их осматривали Шарп с Лансом.

Они прошли к передней двери главного дома и постучались. Никто не ответил.

— Давайте посмотрим в коровнике, — отошел от двери Шарп.

— Хорошо, но мы не имеем права осматривать помещения, — предупредила Стелла. — Мы можем только покричать мистера Оландера. Ваших подозрений недостаточно для получения ордера на обыск.

— Угу, — уклончиво буркнул Шарп. Он не стал ничего обещать.

— Это место какое-то мрачное, — заметила Стелла, обходя следом за детективом дом. — Ферма-призрак.

— Похоже, Оландеры распродали все, что имело хоть какую-то ценность, — солнце пробилось сквозь тучи, и Шарп прикрыл рукою глаза. У входа в коровник он остановился. Из-за яркого солнечного света снаружи внутренность коровника казалась черной.

— Мистер Оландер! — крикнула Стелла в широкий дверной проем.

Мимо них из коровника прошмыгнула кошка и, покосившись на Шарпа и Стеллу гноящимися глазами, бросилась наутек.

— В коровнике воняет хуже, чем раньше, — помахал рукой перед носом Шарп. — Я чую лишь запах дерьма.

Стелла сложила руку рупором вокруг рта:

— Мистер Оландер, вы здесь?

Где-то в темноте скрипнула доска. Шарп переступил порог; недостижимая точка между его лопатками заныла от дурного предчувствия.

— Мы не можем зайти внутрь без ордера, — напомнила ему Стелла.

Как будто он об этом забыл! Нет, он не забыл. Но ему стало уже наплевать. Он никогда не найдет Оливию, соблюдая дурацкие правила!

— А вам не кажется, что тут что-то не так? — спросил детектив.

— Что не так?

— Не знаю, но… — Шарп не мог избавиться от своего предчувствия, да и не хотел. Инстинкт самосохранения не раз спасал его зад за последние тридцать лет. И все же необходимость все выяснить и найти Оливию погнала его вперед. Он сделал еще один шаг. В отсутствие прямого солнечного света его глаза начали привыкать к мраку внутри. Интерьер коровника обрел формы.

— Шарп, — окликнула его Стелла. — У меня нет ордера.

— Я не полицейский. Я — сознательный гражданин, беспокоящийся за мистера Оландера, — детектив проигнорировал раздраженный вздох Стеллы: хорошо ему было выдумывать оправдания. А пойди что не так — отдуваться придется ей. Но Шарпа это не волновало.