Побочное действие

Очередь вышла длинной, но толкалась «машинка» и впрямь полегче, чем АК. Тело разбитой куклой осело назад и вбок. С почти омертвевшими чувствами Мэл шагнула вслед за этим движением. Пират умывался кровью, булькал пузырями в дырявой глотке. Ещё одну дыру Мэл различила под правой ключицей, но даже в нелепой позе с согнутыми ногами он всё ещё скрёб пальцами подле себя в десятке сантиметров от рукояти ружья.

Мэл отодвинула дробовик носком ботинка. Скосила взгляд на пистолет-пулемёт. Заглушила мысль о том, что пули хватит и одной – некогда щёлкать переводчиком огня. Короткая очередь размозжила недобитому насильнику голову, выплеснув на дощатый пол густую кровавую кашу. Под горлом предательски трепыхнулась тошнота, пришлось отвернуться, тем более что пленница завозилась и застонала, пытаясь сбросить грузную тушу.

Стрельбы, кажется, никто не слышал – «машинка» оказалась не только послушной, но и тихой. Или благодарить приходилось генератор, что трясся прямо за стеной, – звук этот надвинулся внезапно, точно на время безумной атаки на двух обкуренных головорезов Мэл одолела глухота. Или тут вообще лучше быть глухой, не слышать, как белокожий ребёнок со спутанными медными волосами давится всхлипами в ловушке под тяжёлым телом мучителя. Мэл сама еле сдвинула пирата в сторону, скользя пальцами по голой потной коже, не зная, за что зацепиться. Наспех наброшенный на плечо ремень пистолета-пулемёта почему-то больно резал кожу, будто оружие весило по меньшей мере килограммов десять, а не всего-то около четырёх. Или дело было в открывшейся взгляду беззащитной спине девушки, где не осталось живого места. Сплошь кровоподтёки и пятна синяков, старые и совсем свежие, лиловые.

– Держись… – голос почему-то сел, будто это Мэл отчаянно кричала и отбивалась, пока текли невероятно долгие минуты без помощи. Прикрыла жалкую побитую кожу рваными краями рубахи-балахона, в которой несчастную привезли отморозки, что расправились с приютившими девушку людьми. Переступила через бандита, убитого собственными руками мгновения назад. Присела, чтобы отвязать от ножки приземистой железной койки верёвку, которой пленнице, очевидно, собирались зафиксировать обе руки, но успели только одну.

– Нужно подниматься, – бросила Мэл через плечо в попытке разглядеть в зияющем окне преграды к тому, чтобы бежать отсюда. Как можно дальше, всё равно куда и на чём – хоть бы на гремящей развалине, которую ещё утром пригнали и оставили за забором у выезда на дорогу. Снаружи было как-то странно пусто. Только фонари подмигивали в такт натужному кашлю силовой установки, да к кровавому духу мёртвых тел примешивался едкий запах бензина. Голова ощутимо кружилась, пол временами опасно кренился, но Мэл черпала силы из гнева и злости. Из каждого всхлипа девочки, что сидячим комком сжалась на матрасе и растирала по лицу грязь и слёзы вымокшими рыжими волосами. Кажется, она не могла говорить, потратила все слова на бесполезные мольбы тем, кого такое только раззадоривает.

– Ничего, Эбби… – прошептала Мэл, старательно выдёргивая из-под мертвеца с расколотой головой ремень от штанов. Лужа крови отблёскивала в неверном свете лампы, на комки мозговой каши лучше было вообще не смотреть. Мэл и не смотрела. Почти ползая на коленях, шарила по подсумкам, жёстким, заскорузлым от соли, грязи и пота, выгребала хлам, самым полезным из которого оказалась горсть пистолетных патронов и фонарик. Машинально сунула их в широкий карман на бедре, в компанию к запасному магазину от пистолета-пулемёта. Подумав, перебросила через плечо и ремень, а пальцы уже сами ощупывали пиратские брюки.

Мэл облегчённо вздохнула, когда в заднем кармане обнаружился криво сложенный бумажный прямоугольник. Наверное, единственным, кто мог обходиться здесь без карты и не запутаться в хитросплетениях дорог, троп и бездорожья, был Ваас. Остальные пользовались картой, беглецам она тоже пригодится. Маленькая находка, кривая радость – такая же, как и то, что подопечная перестала всхлипывать. Даже отбросила с лица волосы и, утерев слёзы изодранными кулаками, таращилась на странную женщину, которая невесть как узнала её имя. Мэл усмехнулась: первая связная мысль, пойманная за всё время пути с берега в этот барак. И тут же скривилась – если раньше черепу приходилось несладко, то сейчас его, казалось, раскололо напополам.

Мэл успела опереться на край стола так, что чадящая лампа опасно покачнулась. Теряя ориентиры в пространстве, схватилась за голову. Застонала, и только тогда в какофонии писка и скрежета выделила голос. Человеческий, но слишком безликий, чтобы быть живым.

Мэл звали по полному имени, представившись командиром спасательной группы под номером таким-то. Через долгие мгновения бешеного крика в полузабытом наушнике звук наконец отладили, и голос монотонно заговорил: