Побочное действие

Мэл вдруг показалось, что она в вакууме – как будто из тупика у забора выкачали воздух. Весь, до последнего атома. Затылок сдавило в один момент, корыто качнулось. В поле зрения попалось сначала загорелое лицо Бена, почему-то посеревшее, с испуганными глазами. Доктор уплыл в сторону и вверх, вместо него появился Ваас – не иначе как материализовался из воздуха. Застрявшей занозой кольнула мысль про нелепую одежду: одно только застиранное полотнище, похожее на простынь, завязанное для надёжности на затылке.

Неожиданно появилась опора – немеющее тело подхватили, больно сдавив локти. Взгляд перепрыгнул с высокой травы на забор, с забора – на чью-то ногу в пятнистых штанах, потом снова – на круглые глаза доктора.

– Блядь, Гип, тебе нихуя доверить нельзя! – выкрикнули над головой прежде, чем стало темно. Снова, уже в который раз.

Глава 13

— Непривычно, блядь? Что, думала принцессой остаться на своей безопасной станции? Творить там полный пиздец? – пророкотало из-за спины. Не слишком громко – то ли главарь и правда не повышал голоса, то ли со слухом всё ещё было плохо, но Мэл только плечами повела. Будто надеясь стряхнуть солнечный луч, что жгучим сверлом ввинчивался в затылок.

Как там было в голове у доктора? «Не в клетке – уже неплохо»? Мысль возникала у него периодически, поплавком колыхалась на поверхности разума, создавая помехи. Впрочем, наверно, «неплохо» – это когда есть куда скрыться от солнца, потому что тени от гладких бамбуковых прутьев попросту не существовало. Как не давала её и красная рванина, развешенная тут же, — не ткань, а будто потроха чьи-то швырнули на решётку да так и оставили. Существу в клетке прятаться было некуда, и оно неловко корчилось, подтягивая к груди колени, но даже сжаться в комок не получалось.

Перекрестье прутьев, верёвка, руки над головой. Разводы грязи на светлой коже, торчащие вперёд локти содраны. Чёрные потёки вокруг бледно-голубых глаз; зрачки сжались в крохотные точки. Взгляд куда-то прямо перед собой — почти никакой осмысленности, только что-то, похожее на обиду. Губы, пухлые тоже по-детски, — девушка постоянно шевелила ими без звука, тревожа сухие складки кожи с остатками яркой косметики.

«Неплохо» – получить воду. Пару глотков, ровно чтобы не умереть, и совсем недавно – подсказывало внутреннее зрение, но Мэл упрямо пользовалась обычными человеческими чувствами. Вглядывалась в изрытую почву, на которой местами чётко отпечатались крупные звериные следы. Медленно втягивала в себя запах выделений, не разберёшь, животных или человеческих. Слушала, как дышит пленница — прерывисто, с редкими всхлипами. Да и посторонние звуки тоже слушала, впитывала.

В нескольких шагах заходилась рычанием и лаем гладкая пиратская псина – на них Мэл успела насмотреться, внимания уже не обращала. Просто одна из красноглазых тварей с клыками в хлопьях слюны, ничем не лучше хозяев. Часто налетал ветер, подвывал в застывших отдельной стеной серых валунах, гремел, ломясь в латаный забор. Вою и грохоту вторили листья и травы, да пальмы, тесными группками окружавшие аванпост, усыпляли мозг мерным перезвоном, будто на них развесили воздушные колокольчики. Или это Мэл всё ещё настолько слаба, что способна отрубиться от неподвижности, в то время как девчонка в клетке продолжала таращиться и шептать. Вроде бы, чьё-то имя, каждый слог — как шаг в пустоту.

Мэл не выдержала. Содрала все блоки и щиты, которыми берегла себя от потери сил и обмороков. Вслед за звуком шагнула в чужую память. Сходу угодила в темноту, что с плеском покачивалась перед глазами, разбавленная только колкими звёздами. Потом блеснул белым луч, выхватил на секунду босые стопы на желтоватой поверхности, а дальше — кусок борта, тоже жёлтый. В него с хлюпаньем бились чёрные волны; свет мимоходом высеребрил их низкие гребни, качнулся. Снова борт, рядом – женская фигура, такая же округло-женственная, как у пленницы в клетке.

Девушку у борта тошнило, долго и сильно, голые плечи жалко вздрагивали, укрытые только пеленой длинных, медно-рыжих волос. Луч тоже трясся – фонарик явно держала рука неуверенная и слабая, но высветить произошедшее дальше это не помешало. Согнутая фигура вдруг резко выпрямилась, покачнулась, и…

Мэл подавилась вдохом: в ушах звенел чужой крик, неожиданный и громкий.