Побочное действие

Синева размазалась на сетчатке ультрамариновой кляксой, в то время как отрезки пути спутались в голове – не поймёшь, что встретилось раньше, а что позже. Только проход вдруг нырнул в увешанный лианами скальный карман. С виду глухой тупик, если бы не врезанная в серую стену железная дверь.

Каменный свод за дверью оказался слишком низким, чтобы человек в чёрном прошёл под ним, не пригибаясь. Капли воды слетали здесь отовсюду, на каменный хаос под ногами, на лежащие на боку бочки и гирлянды красных лохмотьев под стенами. Коридор вильнул вправо, вынырнул в высокий зал – будто сосуд в сердце… чёрное сердце.

– Прибыли, примороженные! – осклабился навстречу Ваас с гостеприимством акулы, которая через миг сомнёт добычу страшными зубами. За его спиной акулы помельче возились над кем-то, кто ещё не совсем поверил, что из пасти чудовища нет выхода, но уже захлёбывался судорожно от боли и ужаса.

Вдоль стен полукругом стояли клетки – не бамбуковые, из толстых клёпаных полос металла. Короткие полувсхлипы-полувздохи отражались от всего и вся, заглушая шаги, грубые голоса, гулкий плеск капель о камни. Пахло кровью, застарелой и свежей, сильно, до першения в горле.

Глава 21

«Откуда здесь зелёные листья?»

Ещё пару шагов навстречу главарю, на физиономии у которого застыла ухмылка. Сопровождающий остался позади, Мэл представила, как он сливается с темнотой, породившей его как есть, прямо вместе с чёрной одеждой. Хотя родился он, конечно, в снежной стране, название которой уже нащупалось.

Ваас усмехался шире, щурился, как тигр, которому перепало уже свежей пищи, но обязательно перепадёт ещё. Влажный затхлый воздух пещерного закутка прилипал к коже, выдавливал капли пота. Пот блестел в щетине на бритой голове главаря в неверном свете огоньков, расставленных кучками там, где не громоздились клетки. Помощники всё копошились, проверяя, очевидно, надёжно ли закреплён на своём месте пойманный лазутчик, — ясно же, кто всхлипывает за спинами в красных майках. Мэл фиксировала всё это вскользь, внимательно рассматривала только серое полотнище между решётками, большое и рваное. На его фоне сплетения лиан и побеги выделялись особенно чётко, вились под сводами, ускользая в темноту. За тканью пещера углублялась ещё, оттуда нестерпимо тянуло сыростью и кровью.

«Откуда здесь зелёные листья?» – зудело в голове без конца и края. Это немного отвлекало от ледяного комка, что ворочался в животе, расширялся во все стороны, ветвился по рёбрам жгучим холодом. За спиной Вааса один из пиратов отступил в сторону, открыв взгляду край стола и что-то, с виду похожее на кусок отбитого мяса с очертаниями человеческой головы и плеч. Дальше на ещё одном столе тускло мерцали разложенные там металлические предметы.

– Нравится? – Главарь всё время чуть раскачивался, вместе с ним на полотне шевелилась огромная тень. Как вдруг отклонился, сделав жест, который можно было счесть приглашающим, и протянул вкрадчиво, явно смакуя каждое слово:

– Нравится, конечно, тебе нравится. Похоже ведь, блядь, на твою станцию, так? Где ты жила грёбаной принцессой?

У лазутчика было сломано два ребра, перебита кисть, свёрнута на бок коленная чашечка. Наверно, ещё снаружи, на берегу. Сквозь защиту чуя пульсирующие очаги боли, Мэл старалась не морщиться, сохранить лицо неподвижным. Но, видно, плохо старалась, потому что главарь вдруг надвинулся, сдавил локоть пальцами, похожими на горячие прутья.

— Да ты не стесняйся, — зашипел прямо в ухо, царапая кожу сухими губами, обжигая дыханием. Потом рыкнул через плечо, в тускло краснеющие спины помощников:

— Эй, расступитесь, мудачьё! Пусть дама посмотрит!

Пираты зашевелились, глухо ворча, как стая собак. Ничего, стол как стол. Кажется, почти белый, с широкими ремнями для рук и ног, под столешницей угадывался какой-то механизм. «Что-то вроде дыбы? Или просто… поворотник для обзора? – ткнулось одиноко в мозгу, будто тупой иголкой – раз, другой. — Как… стенд?»

Мысль тут же приволокла следующую: при крайнем натяжении цепей стенд и можно использовать как один из вариантов дыбы. В голове зашумела кровь, вдобавок пальцы на локте сжались сильнее, точно главарь намеревался устроить Мэл очередной вывих.

– Улавливаешь сходство? — Висок обожгло, как из топки — даже волосы шевельнулись, но Мэл не двигалась. Лазутчик дышал натужно и шумно, будто рывками работал гидравлический насос, сломанный и древний. Красную майку содрали, бросили тряпкой на каменный пол, на котором темнели застарелые пятна, а штаны вспороли едва ли не до паха. Впрочем, хозяин одежды выглядел не лучше, хлюпал сломанным носом, брызгал из разбитого рта смесью крови и слюны, и дёргался, как отбивная на противне. При всём этом жизни в коренастом теле оставили ровно столько, чтобы иметь возможность тянуть её по капле.

Стало, наконец, видно, что такое блестит на соседнем столе. Ножи, крючья, щипцы, тиски и зажимы. Разложены вокруг раззявленной укладки, в которой наверняка есть ещё. Рядом большое жёлтое устройство с ручками, тусклым металлическим полотном, похожим на широкоё лезвие с зазубренной цепью по краю.