Почему Боуи важен

Статья в The Guardian в июне 1970 года о демонстрации движения за права гомосексуалов в нью-йоркском Центральном парке объясняет, что слово «гей» «означает то, что означало в Америке в течение целого поколения, – особенный, странный, с гомосексуальным уклоном». Автор статьи Алистер Кук описывает марш как «невероятное зрелище, настолько безумную фантазию, что даже коренные ньюйоркцы не понимали, видели они его наяву или во сне». Между тем сам факт, что термин «гей» нужно было пояснять британским читателям, демонстрирует новизну как самого слова, так и концепции прав геев в целом. Стоунволлские бунты[144] произошли всего лишь за год до марша, в июне 1969-го, и еще два года пройдет до первой гей-демонстрации в Лондоне, которая состоится 1 июля 1972-го (дата была выбрана как ближайшая к годовщине Стоунволлского восстания).

Как сообщает Роберт Чесшир в январском номере журнала Observer за 1971 год, к этому времени Фронт освобождения геев пересек Атлантический океан из Нью-Йорка в Лондон, и члены движения проводили митинги и собрания в университетах и «гомосексуальных пабах», раздавая журналы и листовки. Впрочем, в год интервью Боуи журналу Melody Maker люди по-прежнему не задумываясь употребляли слово «гей» в значении «радостный, веселый», как в словосочетании «gay abandon» – «радостная непринужденность», или в значении «яркий». Например, спортивный обозреватель The Guardian в октябре 1972 года сообщал о «городе в радостном настроении от забитого гола» («town in gay scoring mood»), репортер сельской хроники описывал майское поле как «оживленное овечками» («gay with lambs»), а в ноябре 1972 года рекламные объявления предлагали «веселенькие папки из ПВХ» («gay PVC binder») для хранения рецептов и удобные виниловые сумки в «ярких тонах» («gay colours»). Газета The Times аналогичным образом обсуждала «яркие цвета» («gay colours») на портрете кисти Лоуренса Стивена Лаури[145] (январь 1972 года), а в кулинарной колонке предлагала рецепты «напитков для веселой вечеринки» («gay party drink»). Лошади в программе скачек 1972 года носили клички Веселый Брюс (Gay Bruce), Веселый Листок (Gay Crocket), Веселый Брелок (Gay Trinket) и даже просто Веселый Парень (Gay Guy), без какого-либо очевидного намека или двусмысленности.

На страницах, посвященных искусству, кинокритик Дерек Малкольм хвалебно отзывался о фильме Эрика Ромера «Любовь после полудня» (1972), который рассказывает о романе женатого мужчины с другой женщиной, как об «остроумной (gay), эротической, тонкой и провидческой кинокартине», а Джордж Стайнер в The Times обсуждает «радостную грусть» («gay sadness») Кьеркегора. Другое, новое значение этого слова, безусловно, постепенно прокрадывалось в язык – рецензия на автобиографию романиста Робина Моэма «Бегство от теней» («Escape from the Shadows») на страницах The Times в сентябре 1972 года открывается предельно откровенным заявлением: «В наши дни их множество на полках – книг о геях, квирах, педиках, гомосексуалах». Но понятно, что слово gay было двусмысленным в тот момент, когда Боуи взорвал свою бомбу – по крайней мере, в массовой британской прессе первые ассоциации с ним не имели ничего общего с гомосексуальностью.

Мы можем возразить, что читатели Melody Maker были ближе к субкультуре, которой, по мнению Дайера, другие коннотации слова gay были известны уже на протяжении десятилетий. Употребление Майклом Уоттсом слова varda из сленга полари (также пишется как vada) указывало на инсайдерское знание. Но даже в кругу общения Боуи значение этого слова было неустойчивым. Например, соло-гитарист его группы Мик Ронсон объяснял: «Я гей уже потому, что ношу женскую обувь и браслеты, но я делал это и до встречи с Дэвидом». Имидж гея, признавал он, – «это последний писк моды». В такой трактовке гей – это просто тот, кто носит женскую одежду и аксессуары и придерживается модного стиля. Энджи, в свою очередь, имела в виду нечто иное, уверяя мать Ронсона, что «Дэвид всего лишь выбрал эффектный способ сказать, что мы считаем геев классными, вот и все». Таким образом, его публичное признание толкуется как утверждение, что он был, говоря современным языком, союзником ЛГБТ.

Путаницу усугубляло и то, что термин «гей» включал в себя в том числе понятие «бисексуал». Безусловно, Дэвид был женат на Энджи и у них был сын, но в 1972 году серьезные отношения с женщиной не противоречили его заявлению в Melody Maker. Хотя тема бисексуальности обсуждалась все чаще, ее и в бытовом, и в медицинском дискурсе предпочитали включать в гибкую категорию, обозначаемую термином «гей», – будто это нечто среднее между гетеросексуальностью и гомосексуальностью, но не отдельная идентичность. Она не была упомянута в шкале Кинси[146], и первые группы поддержки бисексуалов, движения за их права, журналы и академические исследования на тему бисексуальности появились в 1972 году или позже.

Пит Шелли из группы Buzzcocks подтверждал: