Почему мы расстались

Джоан взяла два абрикоса и протянула один мне.

– О чем ты хотела спросить? – спокойно сказала она. – Не думаю ли я, что это безумная затея?

– Я хотела спросить, не думаешь ли ты, что это возможно, что это реально.

Джоан вздохнула. Абрикос оказался сочным, и мне пришлось отложить книгу, раскрытую на фотографии улыбающейся Лотти Карсон, чтобы вытереть руки.

– Это будет непросто, Мин.

– Да, особенно иглу, правда? Где вообще можно найти…

Джоан сказала, что совсем не это имела в виду, а мне стало так неловко, что я сделала вид, будто пропустила ее слова мимо ушей, и, продолжая говорить, выбросила косточку в ведро. Я что-то чувствовала, но не могла понять, что именно.

– Кажется, печенье готовится проще, чем иглу.

Из душа перестала литься вода. Джоан со вздохом посмотрела на рецепт.

– Да, здесь все понятно. Где ты собираешься достать этот, как его, «Пенсьери»?

– У меня есть план, – сказала я, кивнув на потолок, за которым ты вытирался полотенцем. – Я достану этот ликер, причем довольно скоро.

– Может быть, займешься этим сегодня? – спросила Джоан. – Эд тебе не сказал? Вечером он занят – семейные дела.

– Нет, – ответила я. – он мне не говорил.

Хоук Дэвис замолк.

– Угу, – осторожно произнесла Джоан. – На него похоже.

Я не понимала, что происходит, не понимала, что чувствую. Джоан робко смотрела на меня, как будто я ляпнула что-то не то, и она боялась мне об этом сказать, или как будто звездой баскетбола была я, а девственницей был ее брат, которого она пыталась от чего-то оградить. У меня онемели руки и защипало глаза.

– Мне уйти? – еле выговорила я.

Джоан со вздохом дотронулась до моего плеча.

– Не говори так, Мин. Просто сегодня, как я сказала, у нас семейные дела. Нам нужно начать собираться, пока не поздно.

Чуть позвякивая тарелками, Джоан убрала их в посудомойку, закрыла ее, толкнув дверцу ногой, и взяла в руки ярко-синюю губку. Я вспомнила, как Джоан удивилась, что мы так рано вернулись. А теперь уже почти слишком поздно.

– Ты, наверное, тоже устала? Почти всю ночь не спала, как и Эд.

«Разве дело в том, – думала я, – что Эд поздно лег из-за меня?» Но Джоан ничего больше не сказала.

– Можно я только попрощаюсь? – сказала я.

– Конечно-конечно, – ответила Джоан, и я взбежала по ступенькам, заметив, что подушки в гостиной вернулись на диван. Дверь в комнату твоей мамы была, как всегда, закрыта. Твою комнату я видела всего несколько минут: уродливый шкаф, плакаты с баскетболистами на стенах, полка с книгами, которые тебе одолжили люди, не знавшие, что ты их никогда не прочтешь, или знавшие об этом, но на что-то надеявшиеся. На столе – тоже уродливом – в окружении мусора и грязных тарелок валялся транспортир и еще одна математическая приспособа. У тебя чуть слышно играло радио, шторы были до сих пор задернуты, и очень остро пахло потом. Не самый приятный аромат, хотя нет – что я говорю – жуткая вонь.

Ты лежал в кровати, и сперва я подумала, что ты в шутку притворяешься спящим, обернувшись сползающим полотенцем, поджав согнутые ноги и прикрыв лицо рукой, словно для того, чтобы спрятать улыбку. Но вдруг ты очень натурально всхрапнул, и я осталась стоять в дверях, глядя на спящего тебя. Я не двигалась с места, чтобы насмотреться на твое спокойное лицо, я хотела быть с тобой рядом, хотела смотреть, как ты медленно просыпаешься, вскакиваешь с кровати или в полудреме поворачиваешься на другой бок и снова засыпаешь или шепчешь мое имя. Я хотела вечно смотреть на тебя, или вечно спать рядом с тобой, или вечно спать, пока ты, проснувшись, смотришь на меня. Что угодно – главное, чтобы это длилось вечно. Я хотела целовать тебя, трепать твои волосы и водить кончиками пальцев по твоим теплым гладким бедрам, чтобы растормошить или, наоборот, убаюкать тебя. Смотреть, как ты спишь голышом, накрывать тебя одеялом – не хватит чернил и бумаги, чтобы описать все, чего мне хотелось. Но мне нужно было уходить, поэтому я спустилась вниз, где меня, странно улыбаясь, ждала Джоан.

– Он спит, – сказала я.

– Ты его вымотала своими приключениями. – Джоан протянула мне сахарницу и книги. – До встречи, Мин.

– Я даже записку ему не оставила, – сказала я.

– И хорошо, – ухмыльнулась Джоан. – Он ненавидит читать.

– Скажи ему, чтобы позвонил мне.

– Скажу.

– Оставь сахар себе.

– Нет, Мин, забери его домой. Иначе я что-нибудь из него приготовлю, и тебе придется снова красть сахарницу, и ты загремишь в тюрьму, а я буду во всем виновата.

От разговоров про тюрьму мне стало смешно.

– Но ты бы вытащила меня оттуда, правда? – спросила я. – Ты бы одолжила Эду машину, чтобы устроить побег? Ой, я оставила в машине кофту.

Мы вместе вышли под моросящий дождь, Джоан открыла машину и отдала мне кофту. Теперь у меня в руках была целая гора вещей, а до дома было неблизко, и никто не мог мне помочь донести все это добро.

– Пока, Мин.

– Пока, – сказала я.

Джоан быстро вернулась в дом через заднюю дверь, а я, нагруженная, стояла, вдыхая таинственный влажный воздух.

– Спасибо за книгу, – крикнула я Джоан, хотя почему-то мне хотелось сказать ей прости.