Почему Россия отстала? Исторические события, повлиявшие на судьбу страны

Согласно некоторым современным оценкам, «по белке от дыма» – это не слишком обременительный «налог». Но, вообще-то, хазары, которых византийский император называл «златолюбивым, звериных нравов народом», расправлялись с городами Кавказа (например, Дербентом, Партавом и Тбилиси) не менее жестоко, чем викинги и сарацины с городами Западной Европы{108}. То есть там, где было чем поживиться, белками хазары не ограничивались.

Тем временем варяги стали небольшими группами проникать на юг. Не вполне ясно, почему хазары, имевшие уже к тому времени мощный военный аппарат, пустили «козла» в свой огород. Ведь у варягов крупных военных поселений (сравнимых, например, с теми, что были в IX столетии в Англии) исследователи не фиксируют{109}. Некоторые историки предполагают, что «хазары, теснимые печенегами, не возражали против прибытия группы русов (то есть варягов. – Д. Т.) на Средний Днепр или даже добивались этого»{110}. Впрочем, детали данной истории для нас не так уж и важны[10]. Существеннее то, что постепенно норманны стали конкурировать с хазарами на своеобразном рынке грабежа и обложения данью подвластных племен.

«У них есть царь, называемый хакан русов, – свидетельствовал Ибн Руста. – Они нападают на славян, подъезжают к ним на кораблях, высаживаются, забирают их в плен, везут в Хазаран и Булкар и там продают. Они не имеют пашен, а питаются лишь тем, что привозят из земли славян»{111}. Работорговля давала, по всей видимости, большие доходы, однако в конце X в. кочевые тюрки перекрыли волжский путь и караванную дорогу из Булгара в Хорезм. Выручка сократилась. Основным рынком сбыта стал Константинополь{112}. Но и в XIII в. епископ Серапион констатировал: «…братью свою ограбляем, убиваем, в погань продаем»{113}. Впоследствии норманны на Востоке осели так же, как они это сделали в некоторых регионах Запада. Кочующие бандиты стали и у нас стационарными. Грабеж трансформировался в регулярно взимаемую дань{114}.

Механизм формирования русского государства был, правда, существенно иным, нежели государства в Англии или в Южной Италии. Если на Западе после предыдущей череды набегов уже существовали королевства, созданные различными германскими племенами, или же территории входили в состав византийского государства, то на Востоке такой организованной системы власти еще не имелось. Поэтому норманны, двигавшиеся по западным путям завоеваний, постоянно вынуждены были преодолевать мощное организованное сопротивление, тогда как «наши варяги» действовали в значительно более комфортных для себя условиях. В конечном счете именно с их помощью началось на славянских и финских землях государственное строительство. Правда, налоговое бремя этого государства было, судя по всему, невысоким. Дань собирали с больших регионов без всякого учета реальных возможностей плательщика. Бюрократического аппарата не имелось. «Соответственно, незначительными были и финансовые возможности княжеств»{115}.

Как отмечал, описывая эти события, выдающийся русский историк Василий Ключевский, «туземцы, собравшись с силами, прогнали пришельцев и для обороны от дальнейших нападений наняли партию других варягов, которых звали Русью. Укрепившись в обороняемой стране, нарубив себе "городов", укрепленных стоянок, наемные сторожа повели себя завоевателями»{116}. Современный автор дает, правда, несколько иную трактовку этой истории. Послы «руси», чуди, словен, кривичей и веси в 862 г. пригласили князей «с родами своими» в Верхнюю Русь, где они должны были «княжить и володеть», отвечая за нерушимость «наряда»{117}[11]. Но не будем сейчас вдаваться в детали дискуссии о призвании варягов, о том, покорили ли они славянские и финские племена силой оружия либо оказались приняты ими добровольно.

Главная проблема сохранялась в любом случае – как при призвании, так и при завоевании. Набеги не прекращались. Значительная часть территории формирующегося русского государства оставалась зоной непрерывных боевых действий, что тормозило развитие экономики и становление городской культуры.

Едва приняв власть над славянскими и финскими племенами, варяги вынуждены были давать отпор «конкурентам», желавшим кормиться с той же самой территории. В своем известном стихотворении Александр Пушкин отмечал: «Как ныне сбирается вещий Олег // Отмстить неразумным хазарам, // Их села и нивы за буйный набег // Обрек он мечам и пожарам». И впрямь два «конкурента», боровшиеся за контроль над туземцами, действовали похожими методами. Мечи и пожары доставались то одной, то другой стороне конфликта.

Мы «с подачи Пушкина» больше привыкли к тому, что набеги инициировали хазары, однако сами хазары были сильно озабочены энергичным движением варягов с севера на юг. Озабочены настолько, что хазарский царь Иосиф – современник нашего князя Игоря – писал своему корреспонденту по поводу норманнских набегов: «…если бы я оставил их [в покое] на один час, они уничтожили бы всю страну измаильтян до Багдада»{118}.