Почему Россия отстала? Исторические события, повлиявшие на судьбу страны

Проблему набегов не следует трактовать апокалиптически. Жизнь продолжалась. Но важно подчеркнуть, что она была более трудной, чем в большинстве регионов Европы, и это не могло не сказаться на возможностях экономического развития. Если людям сложно было отстоять рубежи, находившиеся в непосредственном соприкосновении с кочевыми бандитами, у них имелась возможность мигрировать на север, в густые леса, непроходимые для половецкой конницы. Либо переселиться на запад – вглубь Галиции и Польши, подальше от опасной степной границы. Именно так и поступали многие обитатели Древней Руси.

Однако даже миграция на север в конечном счете не спасла Русскую землю от набегов. Отсидеться в густых лесах не удалось. В XIII в. появился новый грозный противник, который подорвал нормальный ход хозяйственного развития русских земель более чем на два столетия и сделал экономический разрыв с ведущими регионами Западной Европы чрезвычайно значительным.

Смирилось величие наше, погибла красота…

В самом конце 1237 г. началось татаро-монгольское нашествие. Агрессоры двигались от одного города к другому, захватывали их, а затем подвергали разграблению и уничтожению. Начали с Рязани, затем сожгли Москву и в начале февраля 1238 г. подступили к Владимиру, который в то время был крупнейшим городом Северо-Восточной Руси. Владимир пал за четыре дня. После него погибли Ростов, Ярославль, Тверь… За один лишь февраль 1238 г. татары подвергли разорению 14 городов на северо-востоке Руси, не считая многочисленных слобод и погостов{137}. Оставались лишь «дым и земля и пепел», как сказано в «Повести о разорении Рязани Батыем». А «на земле пусти, на траве ковыле снегом и ледом померзоша» лежали «многие князи местные и бояре и воеводы и крепкие удальцы и резвецы»{138}. К счастью для Северо-Западной Руси, проникнуть в конце марта к Новгороду татары так и не смогли. Возможно, они опасались весеннего времени, когда разливаются реки, тают болота и путь по лишенным дорог лесам становится невозможен[16].

Спасение Новгорода и Пскова во многом определило развитие экономики и городской культуры на северо-западе Руси. Эти крупные хозяйственные центры на протяжении длительного периода специализировались на торговле и имели прочные коммерческие связи по Балтике с немецкими ганзейскими городами. Однако вряд ли эти связи могли бы нормально развиваться в том случае, если бы татары сумели разорить Новгород и Псков.

В 1239 г. полчища хана Батыя вновь появились на Руси, однако в этот раз их набег затронул по большей части южные регионы. Погибли Переяславль Южный и Чернигов. На следующий год татары подошли к Киеву и взяли его 6 декабря. После опустошения, которому его подвергли завоеватели, в городе осталось не больше 200 домишек, тогда как до татарского штурма там насчитывалось порядка 9000 дворов{139}. Разорение Киева – стольного града Древней Руси – стало важнейшим признаком общего запустения.

Затем пали Галич, а также другие ведущие центры юга. Но и это был еще не конец многочисленных бедствий, постигших Русь. Мощный восточный удар дополнился вдруг ударом со стороны запада. Литовцы на протяжении нескольких лет регулярно опустошали Верхнее Поднепровье, воспользовавшись тем, что Русь была ослаблена татарскими набегами, в результате которых часть людей погибла, а другая оказалась уведена в плен{140}.

Вот красноречивая оценка современника, описывающего масштабы бедствия, навалившегося на Русь. По словам владимирского епископа Серапиона (конец XIII в.), «разрушены божественные церкви, осквернены священные сосуды, потоптаны святыни, святители преданы мечу, тела монашеские брошены птицам, кровь отцов и братьев наших, словно вода, обильно напоила землю. Исчезло мужество князей и воевод наших, храбрецы наши, исполненные страха, обратились в бегство. А сколько их уведено в плен! Села наши поросли лесом. Смирилось величие наше, погибла красота наша. Богатство, труд, земля – все достояние иноплеменных»{141}.

Конечно, жизнь на русских землях от всего этого не прервалась. Современные историки более взвешенно, нежели красноречивый епископ Серапион, оценивают масштабы бедствия. Специалисты отмечают, что подавляющее большинство населения в то время жило в небольших деревеньках, укрытых густыми лесами. Им татары, скорее всего, могли причинить ущерб, лишь сопоставимый с последствиями обычных внутренних войн и усобиц, характерных как для восточной, так и для западной части Европы[17]. Сожженные дома можно было построить заново, а пашне – основному богатству села – набег не был страшен, если только агрессоры специально не уничтожали зерно на полях[18]. Однако по городской культуре был нанесен действительно страшный удар. И следовательно, страшный удар был нанесен торговле и ремеслам, от которых зависело экономическое развитие{142}.