Почему Россия отстала? Исторические события, повлиявшие на судьбу страны

В частности, сеньор мог отнимать и перераспределять землю. Как отмечал французский мемуарист XV в. Филипп де Коммин, могущественные люди в отношении своих вассалов «действуют прямо. Скажут: "Ты не повинуешься и нарушаешь оммаж, который принес мне", и затем, если могут – а за ними такое дело не станет – отнимут силой его имущество и пустят по миру»{319}. Почему так можно было поступать? Не только потому, что сильный человек легко шел на нарушение чужих прав, но и потому, что сами права на имущество выглядели совсем не так, как сейчас. Гарольд Берман отмечал, что в Средние века «фактически земля не была ничьей собственностью, ее "держали" в иерархии "держаний", ведущей вверх к королю или к другому высшему сеньору»{320}. Егор Гайдар писал: «Частной собственности на землю в римском или современном смысле этого слова в Средние века нет и быть не может. Землю считают своей, имеют на нее пересекающиеся права и король, и граф, и рыцарь, и община, и крестьяне»{321}. А Жак Ле Гофф объяснял, какие из этого возникали последствия: «Собственность как материальная или психологическая реальность была почти неизвестна в Средние века. От крестьянина до сеньора каждый индивид, каждая семья имели лишь более или менее широкие права условной, временной собственности, узуфрукта. Каждый человек не только имел над собой господина или кого-то, обладающего более мощным правом, кто мог насильно лишить его земли, но и само право признавало за сеньором легальную возможность отнять у серва или вассала его земельное имущество при условии предоставления ему эквивалента, подчас очень удаленного от изъятого»{322}.

Значительная часть земель в Средние века вообще не имела связи с конкретным лицом. Это были общинные земли. Они не разделялись между крестьянами, а использовались ими совместно. В первую очередь это касалось лугов, на которых пасли скот все члены общины, и лесов, откуда они брали дрова и стройматериалы{323}. В германской деревне пастбища с весны до осени находились в распоряжении отдельных крестьян, в остальное время – у общины{324}. Еще одна важная функция общины состояла в регулировании производства, при котором ограничивались права отдельных хозяйств. Скажем, во Франции община устанавливала единые сроки сбора винограда{325}. Непахотные земли «находились фактически, если использовать современную терминологию, в коллективной, или корпоративной, собственности местного населения»{326}. Сельская община «энергично защищала право коллективной собственности на эти земли, решительно пресекая попытки отдельных общинников "в частном порядке" использовать общинные угодья для себя»{327}. При этом в некоторых случаях, например в Испании, общинная собственность могла распространяться еще и на мельницы. «Каждый сосед рассматривался как совладелец, и, если мельница продавалась, он получал компенсацию за свою долю в этом имуществе»{328}.

Общинные земли выглядели как ничьи, что порождало для сильных людей соблазн согнать с них крестьян (осуществить огораживание). Но государство порой защищало общинников, способствуя сохранению этого вида собственности. Так, например, английские власти поступали при Тюдорах{329}. Французское государство тоже старалось препятствовать огораживанию, хотя начало делать это значительно позже английского – с 1560 г. Любопытно, что во Франции королевские суды защищали крестьян и соперничали с сеньоральными судами, благосклонными, соответственно, к сеньорам. По всей видимости, дело было в том, что французский король страдал от мощи своих аристократических подданных и не прочь был их хоть как-то ослабить. А кроме того, крестьянство, права которого были защищены, становилось более стабильным плательщиком налогов. В итоге к XVI в. «закрепленная судебной практикой наследственность держаний слишком прочно вошла в обычай, чтоб ее можно было оспаривать»{330}.