Почему в России не ценят человеческую жизнь. О Боге, человеке и кошках

И заслуга А. Солженицына перед русской общественной мыслью состояла и состоит в том, что он довел до конца исследование того, как коммунистический абсурд калечит ум и душу советского человека. И к числу этих негативных последствий коммунистического абсурда, самой идеи сделать невозможное нормой жизни, считал А. Солженицын, как раз и является актуализация всечеловеческой слабости искать причины своих бед и страдания вовне, объяснять их происками врагов. «Как дорого, – пишет А. Солженицын, – заплатило человечество за то, что во все века мы предпочитали порицать, разоблачать и ненавидеть других вместо того, чтобы порицать, разоблачать и ненавидеть себя»[88]. И здесь он ставит очередной трудный для русского человека вопрос: а может ли советский человек, живущий уже в тоталитарном обществе, обществе всевластия КПСС, нести моральную ответственность за ее, собственной власти, преступления, и должен ли каяться за них? И А. Солженицын отвечает: да, несет ответственность и должен каяться. И надо видеть, что в вопросе покаяния позиция Солженицына более жесткая, чем позиция тех же авторов сборника «Из глубины». Там, в сборнике, речь шла об ответственности русского народа за свой собственный выбор, за активное участие русского народа, по крайней мере, его представителей в национальном самоубийстве, в разрушении России, ее святынь и т. д. А. Солженицын уже ставит вопрос об ответственности населения СССР, русского народа за преступления, совершенные руководством СССР, и прежде всего Сталиным. «Даже когда большинство населения вовсе бессильно помешать своим государственным руководителям – оно обречено на ответственность за грехи и ошибки тех. И в самых тоталитарных, и в самых бесправных странах мы все имеем ответственность и за свое правительство, каково оно, и за походы наших военачальников, и за выслуги наших солдат, и за выстрелы наших пограничников, и за песни нашей молодежи»[89]. И здесь же «без исключения каждая нация, как бы она ни ощущала себя сегодня гонимой, отделенной и неущербно-правой, – в какое-то время внесла и свою долю бессердечия, несправедливости, надменности»[90] И чувство справедливости заставляет А. Солженицына сказать, что за страдания народов Восточной Европы, оказавшихся под советской пятой после Второй мировой войны, несет наряду с русским народом и Запад, народы Западной Европы. И вообще, подчеркивает А. Солженицын, «судьбы восточноевропейцев для сегодняшнего Запада – отдаленные тени. Однако равнодушие – никогда не снимало вины. Именно через равнодушное молчание это гнусное предательство военной администрации расползлось и запятнало национальную совесть тех стран. И раскаяния – не выразил никто доныне»[91].

И здесь же А. Солженицын напоминает, что военная администрация США и прежде всего Англии на оккупированных ею территориях, и прежде всего Австрии, Италии выдавала СССР «сотни тысяч гражданских беженцев из СССР», которые просто не желали возвращаться в ненавистную им страну. И самое страшное, пишет А. Солженицын, что выдавала обманом. И половина этих выданных гражданских беженцев из СССР «была убита лагерями»[92].

В своем творчестве А. Солженцын не просто повторяет перед российской нацией трудные вопросы, которые поставили перед ней те же авторы сборника «Из глубины», но и пытается довести до конца начатый теми е веховцами Иваном Ильиным, Федором Степуном, Владимиром Короленко анализ разрушительного влияния советской системы, практики социализма, советского образа жизни на душу русского народа. Надо осознавать, и в этом особенность мировоззрения Солженицына, что его интересует не столько судьба российского государства, сколько судьба русского народа. А. Солженицын отделяет в своем сознании русский народ не только от советской системы, но и от русского государства, и совсем не случайно он начинает свое «Раскаяние и самоограничение» со слов Блаженного Августина: «Что есть государство без справедливости? Банда».

Веховцы в лице Николая Бердяева уже видели, как развитая Сталиным до совершенства система доносительства, норм Павлика Морозова убивает в человеке все человеческое. Но Солженицын уже создает впечатляющую картину низости и подлости советского доносительства. И здесь уже поучительна трагедия марксиста-ленинца Семена Рубина. Как брат он понимает, что безнравственно писать донос на брата-троцкиста. Но стоит следователю напомнит Семену Рубину, что он был и остается коммунистом ленинцем, и Семен перешагивает через совесть, через братские чувства, и своим доносом приговаривает родного человека к смерти.