Почему в России не ценят человеческую жизнь. О Боге, человеке и кошках

Даже этот факт говорит о том, что в зеркале сборников «Вехи» и «Из глубины», а теперь и сборника «Из-под глыб» нам куда легче понять, что мы, сегодняшние русские, из себя на самом деле представляем, насколько мы ушли от тех русских, которые способствовали приходу большевиков к власти, и, самое главное, что нам делать с собой, со своими слабостями, чтобы мечта Петра Чаадаева о преодолении нашей русской особости, которая мешала и мешает нам стать органичной частью Европы, все же осуществилась.

И, честно говоря, лично я понял смысл названия сборника «Из глубины» только тогда, когда выделил из него для себя все содержащиеся в нем характеристики русского национального сознания, когда увидел сразу, вместе все слабости русского национального сознания, которые самым циничным способом использовали большевики для завоевания власти. И надо отдать должное искренности Льва Троцкого, который в своей «Истории революции» признался, что большевики победили именно потому, что не постеснялись пойти за этими низменными страстями русского народа: за ненавистью русского народа к богатству, к образованным людям, к сословным различиям и т. д. Истоком «морально-политического крушения», которое постигло старую Россию, конечно же была сама русская душа. И именно те слабости русской души, которые были одновременно характерны и для русского народа, и для русской интеллигенции, как раз и погубили старую тысячелетнюю Россию. Такова, наверное, главная идея сборника «Из глубины». И в «Вехах», и в сборнике «Из глубины» их авторы, сами того не осознавая, прежде всего обращают внимание на те особенности русского национального сознания, которые были характерны и для интеллигенции, и для простого народа, а именно на «безбрежную социальную мечтательность», на утрату русским человеком чувства меры, на вечные скачки из одной крайности в другую, на дефицит способности выбрать серединное, постепенное, понять ценность относительного, ценность многообразия жизни, апокалипсическое желание «свергнуть всю середину жизни». И, наверное, самое главное – дефицит реализма, способности к рациональному мышлению, «отсутствие учета своих возможностей», низкую социальную, идущую снизу дисциплину, дефицит способности к самоорганизации и, конечно же, поразительное легковерие, дефицит чувства сомнения, страх перед собственным мнением и поразительную прямолинейность мышления. Кстати, Г. В. Плеханов говорил, что поразительный твердокаменный догматизм мышления В. И. Ленина как раз и проистекает от неразвитой у него способности сомневаться, от поразительной прямолинейности и примитивизма его мышления.

И я теперь понимаю, почему ни в советское время, ни в начале 1990-х, в момент осуществления главной мечты моей жизни, в момент крушения детища Ленина и Сталина я не видел и в текстах «Вех», и в тестах сборника «Из глубины» самое главное, а именно правды о политической культуре населения своей страны, своего русского народа. Я прошел мимо самой главной, глубинной мысли этих произведений, ибо, наверное, не хотел видеть, что демократические реформы, начатые Горбачевым и продолженные командой Ельцина, ждет судьба реформ Временного правительства 1917 года, не хотел видеть, что не только сохранились, но пустили в русскую душу еще более глубокие корни все те инстинкты и страсти, которые породили ад большевизма.

Ведь уже в 1991 году было видно, что именно обещание Ельцина решить все проблемы сразу, а не постепенно, как предлагал Горбачев, обещания за счет немедленных, радикальных экономических реформ решить проблему пустых полок, как раз и позволило ему прийти к власти. За победой демократии в 1991 году, как и за победой большевиков в 1917, стояли одни и те же особенности русской души, а именно легковерие, недостаток реализма, тот же максимализм, дефицит правовой и экономической культуры.

Ведь было уже в 1991 году видно, что история Октября 1917 года повторяется, что проблемы свободы, прав личности, проблемы ценности человеческой жизни на самом деле как не интересовали русского человека в 1917 году, так и не интересуют. Точно так, как за победой большевиков, как обращали внимание авторы сборника «Из глубины», не стояло ничего социалистического, так и за победой команды Ельцина не стояло ничего, абсолютно ничего демократического. Кстати, правда Троцкого об Октябре ничем не отличается от правды «веховцев» о том же Октябре. Большевики победили, ибо пообещали крестьянину в солдатской шинели уберечь его от фронта, сохранить ему жизнь, ибо пообещали ему оторвать у помещика кусок земли, ибо пообещали накормить страдающий от голода Петроград. Ельцин же со своим суверенитетом РСФСР победил Горбачева, ибо россияне поверили ему, что суверенная РСФСР, которая не будет кормить украинцев и прибалтов, которая сама будет пользоваться нефтью и газом Сибири, станет богаче. И все! Такова правда, такова логика двух революций русского ХХ века. В Октябре 1917 года не было ничего социалистического, а в декабре 1991 года не было ничего демократического.