Почему в России не ценят человеческую жизнь. О Боге, человеке и кошках

Конечно, никто из авторов сборника «Из глубины» не мог предвидеть, что навязанная большевиками русскому большинству, которое на самом деле составляло более 90 % населения, противоестественная советская система просуществует более 70 лет. Никто тогда, в 1918 году, не мог предвидеть, что советская система рассыплется тогда, когда от современного им русского человека уже ничего не останется. Но, с другой стороны, ведь было очевидно, что советская система, созданная большевиками, как раз и была направлена на фиксацию тех особенностей русского национального сознания, которые помогли ей прийти к власти. Советская система укрепляла традиционный русский патернализм, многовековую привычку к самодержавию существующей власти, уравнительному подходу в экономике, углублению дефицита правового сознания, дефицита чувства реальности и т. д. Авторы сборника «Из глубины» не могли предвидеть, что оказалось открытием и лично для меня как одного из идеологов перестройки, что само по себе преодоление безграмотности населения, появление армии людей с высшим образованием в условиях сохранения традиционного русского всевластия не ведет к изменению политической культуры русских, не рождает ни активности мысли, ни чувства сомнения, не ведет к преодолению страха перед собственным мнением.

Раньше, в начале 1990-х, когда я в первый раз в жизни прорабатывал с ручкой в руках текст «Из глубины», я почему-то пропускал мимо все эти нелестные высказывания его авторов об изъянах русской души и русского ума. А сейчас, когда я отдельно выписал все, сказанное «веховцами» об особенностях русской души, то, честно говоря, я уже потерял веру, что когда-то на самом деле произойдет то, о чем мечтали авторы этого сборника, а именно воскресение русской души через наше русское всеобщее покаяние.

Судите сами. Послушайте, что говорят авторы сборника «Из глубины» о русском народе. И. А. Покровский: «Умственная темнота и политическая невоспитанность народных масс ни для кого не составляла секрета»[165]. Н. А. Бердяев, «Духи русской революции»: «Гоголю открывалось бесчестье как исконное русское свойство. Это бесчестье связано с неразвитостью и нераскрытостью личности в России, с подавленностью образа человека»[166]. Далее, Н. А. Бердяев цитирует П. Верховенского из «Бесов» Федора Достоевского: «Самая главная сила – …это стыд собственного мнения». Далее, тот же Николай Бердяев: «Болезнь русского нравственного сознания я вижу прежде всего в отрицании личной нравственной ответственности и личной нравственной дисциплины, в слабом развитии чувства долга и чувства чести, в отсутствии сознания, нравственной ценности подбора личных качеств… Русскому человеку труднее всего почувствовать, что он саам кузнец своей судьбы»[167]. И здесь же: «Толстовская мораль… убила в русском народе инстинкт силы и славы, но оставила инстинкт эгоизма, зависти и злобы»[168].

С. А. Котляревский в статье «Оздоровление»: «…эти разделы поровну есть конечно наиболее простая, если не сказать первобытная форма сознания… Представители (народничества – А. Ц.)… не хотели видеть, что за чувство справедливости здесь сплошь и рядом принимается простое чувство зависти»[169].

С. А. Аскольдов в статье «Религиозный смысл русской революции»: «Культура и гуманизм русскому народу в качестве положительны энергий все же не привилась» (С. 230). И он же: «Только умственная темнота и ослепление страстями наживы и мести могли помешать тому народу, ради которого будто бы производились все эти неистовые эксперименты, видеть, что вместе с буржуазией терпели катастрофу и все необходимые при всяком социальном строе общественные организации, а в недалеком будущем подготавливались неустранимые бедствия и для самого пролетариата»[170].

Петр Струве в статье «Исторический смысл русской революции»: «Отчего идея классовой борьбы с такой легкостью завладела душой русского народа и опустошила русскую жизнь? Объясняется это некоторыми стародавними моральными пороками, гнездившимися в нашем народе, между классовыми и между человеческим недоверием и недоброжелательством, часто разгоравшимся до ненависти»[171].