Почему в России не ценят человеческую жизнь. О Боге, человеке и кошках

И вся эта история с попыткой окружить мой балкон колючей проволокой, чтобы, не дай бог, бездомные кошки не утолили свой голод, открыла мне и тайну нашей русской истории. Что стоит на самом деле за равнодушием человека, и не только нашего соотечественника, к судьбе животного, которое смотрит на тебя, проходящего, голодными глазами? Поверьте, за этим стоит не просто равнодушие к страданиям стоящего рядом с тобой живого существа. За этим стоит, как мне кажется, характерное для русских и, может быть, не только для русских, пренебрежение к жизни, к живому вообще. За недооценкой человеческой жизни, что всегда было характерно для русских и о чем русские мыслители начала ХХ века написали тысячи страниц, стоит, на мой взгляд, недооценка жизни вообще, какое-то инстинктивное отторжение от всего живого. И не случайно скопцы как секта были созданы русскими. И этим вызвана, на мой взгляд, шокирующая сегодня Европу популярность убийцы Сталина в посткоммунистической России. И этим вызвано то, что на самом деле мы являемся чемпионами Европы по безразличию к судьбе бездомных кошек и собак. Разве не стыдно, что волонтеры из Европы спасали бездомных собак в Сочи накануне чемпионата мира по футболу?

Ведь правда состоит в том, что бездомная кошка Катя могла погибнуть из-за моих убеждений. Мои соседи, муж и жена, идеологи проекта по окружению моего балкона колючей проволокой, являются моими идейными противниками. Они как не столько просоветски, сколько просталински настроенные люди, ненавидят меня за то, что я был в команде Горбачева, за мою публицистику, мои выступления на телевидении. Муж, мужчина лет шестидесяти, который, проходя мимо меня, всегда опускает глаза и, конечно, никогда не здоровается, с гордостью вспоминает, что он в советское время «доносил на врагов народа», и как рассказывают его друзья, с которыми он общается, обычно, вспоминая о прошлом, он добавляет: «Если бы вернулась советская власть, я снова делал бы то же самое». Конечно, наши соседи – англичане, норвежцы – были в шоке от этой истории с колючей проволокой. Как они говорят, такого варварства здесь, на Кипре, пока не появились русские, никогда не было. Но, наверное, во всей этой истории с проволокой ничего необычного нет. За нашей русской всенародной любовью к Сталину стоит ненависть к жизни. Если тебе не жалко миллионов своих соотечественников, убитых Сталиным, то тебе не будет жалко и бездомных кошек, которых ты сознательно обрекаешь на увечья, на смерть.

Вот такая история. Наверное, за моей странностью дарить хоть немного счастья в жизни бездомным животным, стоит не столько порыв души, желание творить добро, сколько инстинкт сохранения жизни, которым, к счастью, меня наградил Всевышний. В этой борьбе между теми в России, для которых прежде всего дороги те, кто несет смерть, и теми, кто, вслед за Василием Розановым, видит счастье людей в радостях всего живого, гарантию сохранения жизни, я целиком на стороне последних.

* * *