Почему жирафы не стали людьми и другие вопросы эволюции

Кстати, рога окапи весьма оригинальны. В основе это те же оссиконы, что и у жирафов: изначально отдельные окостенения, с возрастом срастающиеся со сводом черепа, покрытые кожей и с кисточкой длинной шерсти на верхушке. Но вот именно верхушка рожика именно у окапи своеобразна: у взрослого она роговая, прорезывается из-под кожи и выступает наружу, раз в год отмирает и нарастает заново – на такой основе могли бы появиться сменные рога, как у оленей. Показательно и то, что, несмотря на очевидное сходство с палеотрагусами, у окапи никогда не бывает заполированности рогов. Половой диморфизм у окапи выражен сильнее, чем у жирафов: у самок иногда бывают зачаточные рожки, но чаще – только пучки волос на месте отсутствующих рогов.

Современные окапи живут в дождевых лесах Центральной Африки вдоль реки Конго и её притоков, причём и на северном, и на южном берегу. Видимо, они расселились там весьма давно, когда леса охватывали истоки и можно было пройти по ним, не выходя в саванну. Показательно, что шимпанзе за то же время разделились на два надёжных вида – обыкновенный Pan troglodytes на севере от Конго и карликовый бонобо P. paniscus на юге. Возможно, если бы окапи были лучше изучены, их тоже разделили бы на разные виды. По крайней мере генетически окапи столь же разнообразны, как жирафы из разных частей Африки, которых некоторые зоологи склонны делить на много подвидов а иногда даже видов. Другое дело, что обособленные генетические линии окапи не привязаны к чётким ареалам: на одной территории могут обитать особи из нескольких линий, а одна линия распределена по разным территориям. Видимо, в отличие от шимпанзе, окапи иногда всё же преодолевают реки, и метисация препятствует обособлению подвидов и видов.

Люди вымирают, но становятся людьми

Самый конец плиоцена – время вымирания австралопитеков и возникновения первых людей – эогоминин. Последние достоверные афарские австралопитеки имеют датировку 2,9 млн л. н., первые стопроцентные люди – 2,3–2,4 млн л. н., а в промежутке есть довольно много находок, но очень фрагментарных и с промежуточными чертами. Самая значительная из них – нижняя челюсть из эфиопского Леди-Герару с древностью 2,8 млн л. н., которая может быть равно охарактеризована либо как австралопитек с маленьким лицом, либо как человек – с большим. Собственно, переходное звено и должно таким быть – и морфологически, и хронологически, и географически. Эти суперавстралопитеки-недолюди пока не имеют законного названия, но при появлении более целых окаменелостей, без сомнения, его обретут.

Самое важное, что 2,6 млн л. н. появляются первые орудия труда. Древнейшие найдены в том же Леди-Герару – 2,58–2,61 млн л. н., в кенийском местонахождении Ниаянга – 2,581–3,032 млн л. н. и в эфиопской местности Гона – 2,55–2,58 млн л. н. Эти камни выглядят чрезвычайно просто, они обработаны минимальным количеством ударов, но у них есть общая черта – подготовленная рабочая поверхность: либо плоская ударная, либо острая режущая. Собственно, для того эти орудия и делались – раздалбывать и разрезать. Корневища, орехи, кости с головным и костным мозгом, шкуры, сухожилия и, самое главное, мясо – вот к чему прикладывались усилия. И мы видим это как на самих орудиях в виде следов износа, так и на костях животных в виде насечек и сколов.

Особенно показательны находки в Ниаянге. Тут обнаружены самые древние чопперы и, что важнее, следы их использования. Экспериментальная трасология краёв орудий показала, что их применяли для обработки как мягких клубней, стеблей и фруктов, так и жёстких корневищ и древесины. Тут же имеются следы разделки на костях бегемота. В принципе, подобным образом орудия использовались и всё последующее время вплоть до современности.

Правда, поначалу орудийная деятельность была, вероятно, не такой уж обязательной и принципиально необходимой. В тех же самых местообитаниях парантропы (два зуба найдены и в Ниаянге) вполне обходились своими огромными зубами.

В целом, конец плиоцена был временем кризиса. Количество находок людей за целый миллион лет – с 3 до 2 миллионов – совершенно ничтожно. Мы находились на грани вымирания, а большая часть видов австралопитеков и вовсе ушла за эту грань в край вечной охоты леопардов. И орудия-то люди стали использовать не от хорошей жизни, а вынужденно. Но предки превозмогли, пережили проклятый миллион и вышли на новый уровень.

* * *

Жирафы конца плиоцена тоже вымирали. Впрочем, на ситуацию можно смотреть с двух сторон. С одной, число и разнообразие видов явно сокращалось, с другой же, тогда на просторах Африки паслись три вида жирафов – прежние Giraffa jumae (которые, кстати, в конце плиоцена расселились до Турции), G. stillei и G. pygmaea, а ныне в саванне живёт только один (генетики, конечно, постарались и разделили жирафов аж на несколько видов, но по скелету они одинаковы, а с ископаемыми мы сравниваем скелеты, а не гены).