Почти как люди

Один знакомый, сейчас и не вспомню, как его звали, влюбился в сумасшедшую, долго носил ей цветы, покупал платья, один раз даже пел под окном серенаду. А она, в один прекрасный день, разбила ему о голову бутылку шампанского. Другой полюбил наркоманку, хотя сам уже давно вел вполне себе тихую, осторожную жизнь законопослушного алкоголика. Однажды он принес ей дозу, а она сдала его ментам, приревновав к какой-то безобидной подруге детства, как выяснилось позже. Отсидев положенный срок, бедняга вышел на свободу и, спустя неделю, напился до того, что выпал из окна с пятого этажа. У третьего все, казалось бы, складывалось замечательно- семья, там, дети, молодая и перспективная жена… А вдруг, ни с того, ни с сего, после трёх лет канонической супружеской жизни, ушел наемником в какую-то горячую точку, отстаивать чьи-то геополитические интересы, и больше о нем никто не слышал. А жаль, кстати, хороший мужик был.

Что же до меня… Я, помню, два дня болтался по каким-то притонам, где удивительные люди, среди которых преобладали молодые дерзкие хищники обоих полов в клепанных кожаных куртках, пели песни под гитару, пили дешёвое пакетное вино, курили по сто сигарет за час и потом, уединившись, к примеру, в ванной, самозабвенно занимались любовью друг с другом. Мне тоже тогда хотелось любви, но ни одной подходящей музы за все это время я так и не встретил- по правде сказать, моя патологическая разборчивость была, на фоне всего происходящего, чем-то особенным, вроде свежего экзотического фрукта, контрабандой привезённого из сказочной страны, где люди радуются жизни каждый день, и каждую ночь танцуют у костров босиком. На третий день утром, проснувшись среди десятка уснувших неряшливо, кое-как, кто где, тел, я встал, сбрызнул лицо колючей холодной водой и храбро побрел в мир, по которому и протаскался без дела целый день. Стояла зима. Денег на сигареты не было, и я, чтобы хоть чем-то себя занять, стрелял сигареты у каждого встреченного курильщика, и складывал в портсигар. Да-да, тогда у меня ещё имелся портсигар… А вечером без предупреждения приехал к Ней, почему-то предположив (а, может быть, почувствовав), что Ей, как и мне, не хватает любви. Помню, как неуклюже избавлялся от ботинок в прихожей, как долго держал руки под струёй теплой воды в ванной, критично рассматривая собственное отражение, и как, не найдя в отражении видимых изъянов, вошёл в комнату. Она сидела на кровати, поджав под себя ноги, и внимательно вглядывалась в меня- даже на вид такая теплая, хрупкая, домашняя… А я сидел перед Ней на стуле, напряжённо подавшись вперёд, и все чего-то ждал.

Однако, ни в тот вечер, ни в какой-то ещё я так ничего и не дождался. Правда, тогда мне и в голову не приходило, какая пропасть лежит между Ее миром, и моим. И хорошо, наверное, что не приходило.

Подумать только- Она, и я. Она- в маечке, в шортиках, мягкая, теплая, большеглазая… И я- в насквозь, до последней нитки прокуренной одежде, на редкость трезвый, и оттого хмурый. А ещё озябший и озлобленный- не потому, конечно, что таким уродился на свет, а потому, что в той вселенной, до которой Ей, разумеется, не было никакого дела, все были озябшими и, возможно, от этого такими озлобленными. Вся наша каста. Вся наша дружная бандитская шайка… А у Нее завтра два зачёта и один семинар, и ещё мама просила купить к ужину чего-нибудь вкусненького, потому что придет какой-нибудь дядя Слава, у которого сын непременно будущий дипломат или юрист, то есть хороший человек. Поэтому сегодня Ей нужно лечь пораньше. А так же завтра. Да и вообще… Но ведь в то время я ещё ничего такого не понимал, вот и вынудил ее на томительно долгие, мучительные объяснения, в процессе которых мне страшно захотелось курить, и я, забыв, где нахожусь, привычным движением извлёк из кармана портсигар. Хорошо ещё, что вовремя одумался.

– Хороший у тебя портсигар,– сказала тогда Она,– вроде, на вид, красивая, статусная вещь. А носишь ты в нем дешёвые, и, к тому же, стреляные сигареты.

А после, немного подумав, серьезно добавила:

– Вот и ты сам такой же.

Да, наверное, все это я выдумал. И самого себя, и весь мир, целиком. Зато это мой мир, моя выдумка, и никто не посмеет ударить меня бутылкой шампанского по голове, и никто не сдаст меня ментам, и мне не придется идти наемником в горячую точку. В моей выдумке другие правила. А теперь в ней ещё есть и пляж, и море, и парус, и эта странная девушка с развевающимися на ветру красными волосами. Ну разве не прелесть?

Не далеко от нас я увидел Гришку Агафьева с женой- они сидели под пляжным зонтом в обнимку, и смеялись. Значит, не врал в ту ночь Февраль… Значит, ещё один брак, вопреки всем канонам таинственной гастрольной жизни, остался в целости и сохранности. По крайней мере, пока.

Я шел и улыбался.

– Почему ты смеёшься? – тоже с очаровательной, удивительно теплой улыбкой спросила вдруг Алиса.