Почти счастливые женщины

– Что-что?

– Браслет. Подарок. Понимаешь, мне неудобно… Подарок взяла, а на день рождения не явилась, – попыталась улыбнуться она. – Нехорошо получается. – Она протянула ему футляр. – Забери, а? Может, еще пригодится. Подаришь кому-нибудь.

Юра рассматривал ее, как будто видел впервые.

– Кому-нибудь? – переспросил он. – Пригодится, говоришь? Аля, ты что? Ты рехнулась?

– Ого! Оказывается, ты можешь грубить! – усмехнулась она.

– Это, – продолжил Юрий, показывая на футляр, который она держала в руке, – куплено тебе. Для тебя. Там твой знак, если ты не заметила. Дева. И первая буква твоего имени. – Он посмотрел в сторону. – А, ну да! И букву, и знак можно снять, прицепить другие. А вдруг и эти пригодятся, вдруг совпадут? Ну хоть частично! Нехорошо это как-то, Аль. Короче, хочешь – передари кому-нибудь ты. А хочешь – выброси. Только закончим на этом, ладно?

– Ладно, – согласилась она. – Ну прости.

– Ладно, давай! – резко ее перебив, он пошел к арке.

Обернулся: Аля все еще смотрела ему вслед.

– Да, если что-то надо, помощь какая-то, звони, не стесняйся. По старой дружбе.

Аля молча кивнула и направилась к метро. В вагоне открыла футляр – а что, браслет довольно симпатичный. Во всяком случае, без купечества и дурновкусия. Мило, как говорит ба. Мило и без претензий. Нацепила браслетик, повертела рукой и, как ни странно, осталась довольна.

Вечером ба внимательно разглядывала ее. Увидев браслет, удивилась:

– Ого! Молодец, что надела. Идет.

– Мило и без претензий, да, ба? – рассмеялась Аля.

– Помирилась с Юрой?

– Ага! Ну конечно, помирились, ба! Я, как воспитанный человек, извинилась. Он, как воспитанный человек, все понял и… Ну в общем, хорошо!

– Да вижу. Вижу, что у вас все хорошо! Уточнить бы еще кое-какие моменты… На даче у твоих коллег, как я понимаю, было весело, судя по твоему сияющему виду? Ну хорошо, все, молчу. Захочешь – расскажешь. Я очень рада, Аля. Рада, что все разрешилось.

– А я-то как рада! – улыбнулась Аля. Она глотнула остывшего чаю: – Ну я к себе? Тетрадок – вагон! До ночи или до утра. Зови, если что!

Софья Павловна пребывала в растерянности, и это еще мягко сказано. Девочка, кажется, влюблена. Неужели открылись глаза? Неужели наконец поняла? Неужели уговоры возымели действие?

Взяла и влюбилась в Юру? А если это кто-то другой? Прихорашивается, распускает волосы, носит когда-то нелюбимые джинсы? Для Юры – навряд ли бы она так старалась.

Может, просто надоели строгие рабочие вещи, узкие юбки, простые блузки, пиджак? Она еще так молода, а уже деловые костюмы и «Алевтина Александровна».

Ладно, посмотрим. Поживем – увидим. Глаз у Софьи Павловны все еще острый, Але ее не провести. Да и нет в Але хитрости и притворства. А браслетик? Надела подарок, значит, приняла.

«Ох, ну дай бог! В церковь, что ли, сходить, свечку поставить? – подумала Софья Павловна и тут же вздохнула: – Поздно, матушка. Всю жизнь не ходила, а теперь поздно».

Зима наступила в конце ноября – обильная, снежная, с настоящими февральскими метелями. Сугробы намело за каких-то три дня. Замученные дворники трудились без устали. Скребущий звук лопаты и шарканье метлы раздавались с пяти утра.

Аля просыпалась и лежала без сна. Жаль, можно было еще час поспать. Ну и ладно. Есть о чем подумать и что вспомнить. Именно вспомнить! Потому что думать ни о чем не хотелось.

Каждую пятницу она ждала звонка Максима. Утаскивала телефон к себе в комнату и сидела, не сводя с него глаз. По счастью, ба в эти часы подремывала у телевизора и пропажу аппарата не замечала. Звонил Максим обычно часов в девять-десять. К десяти Аля уже дрожала и металась по комнате. В десять минут одиннадцатого ее начинало так колотить, что поднималась температура.

Уговаривала себя, что могли быть сломаны телефонные автоматы – это обычная вещь. Но все равно колотило.

«Поеду, – думала она – даже если не позвонит, поеду. А если он заболел и лежит там один? А если ему плохо и он без лекарств и врача?» Но Максим звонил. Всегда звонил.

Она хватала трубку и кричала:

– Привет, ну как ты там, а? Ты здоров?

– Да что со мной станется? Конечно, здоров. Как бык или кто там еще? Какие планы на завтра? Приедешь? Слушай, если не трудно, захвати сосисок. Лавка наша к зиме совсем сдохла, привозят только хлеб. Народ-то весь съехал, торговля стоит! И сразу на вокзал, слышишь! Чем быстрее, тем лучше! В одиннадцать? Ну хорошо.

– Все, до встречи! Да, а как ты? Я, баран, не спросил!

Как она? Да она лучше всех!! Она прекрасно! Замечательно. Потрясающе. Невообразимо. Чудесно и расчудесно.

Как она! Смешной. Если бы Аля могла рассказать ему, как она! Если бы только хватило слов!

И тут же сосредоточивалась. Голодный. Конечно, голодный. Встану в семь, сварю суп. Щи, например. Есть кусок мяса. Кажется, есть. И половинка кочана. К метро мимо гастронома. Возьму сосиски – ну и все остальное. Завтра, завтра. Скорее бы это самое завтра. Скорее бы прошла, пролетела ночь и наступило завтра!

Хороший мой, милый. Самый любимый. Никогда не говорит, что скучает. Но это и так понятно – приезжай поскорее, не мотайся по магазинам, черт с ними, с сосисками!