Почти счастливые женщины

– Поняла, – усмехнулась Ольга. – Не дура. Ну ладно, тогда последнее. На закуску. Знаешь, почему Родионов на тебе женился? Кто его уговорил? Я, Добрынина! По моей рекомендации! Я ему все по пунктам расписала: и какая из тебя будет жена, и какая мать, и какая хозяйка. Как будешь преданна и верна. Как все простишь. Потому что любишь, как кошка. Лучше жены не найти! Да и все остальное – квартиры твои. Ему, дураку, жить-то негде было. Зимой подыхал на своей дачке, болел без передышки. А тут нате вам, две хаты, да какие! Вот и смекнул твой Родионов. И не прогадал. Так что скажи подруге спасибо! Бывшей подруге! – И, захохотав, Оля бросила трубку.

В изнеможении Аля опустилась на стул. Только немножко взяла себя в руки, только приказала себе жить.

Сволочь, какая же сволочь! Бабушка, прости, ты умная, и ты меня предупреждала! А я… Я наивная дура. Ну вот и расплачиваюсь.

«Пережить. Пережить, – повторяла она. – Я же все про нее понимала, все знала. Чему удивляюсь? И слава богу, что с ней все закончилось. Только какая цена… Цена всей жизни.

Если я смогу жить».

Виктория встретилась Але в столовой. Кивнула, пригласив за свой стол. Демократично поедая винегрет, осведомилась:

– Ну как Питер, Алевтина Александровна? Надеюсь, без эксцессов?

Аля кивнула:

– Спасибо, все было прекрасно.

Виктория с прищуром разглядывала ее:

– Что-то вы, Алевтина Александровна, выглядите не очень. Приболели?

– Немного, – кивнула Аля. – Мигрень.

– Знаю такого зверя, – усмехнулась директриса. – Может, на больничный на пару деньков?

– Нет, спасибо. Здесь легче. Работа отвлекает.

Виктория глотнула чаю и понимающе поддакнула:

– Да уж, работа – наше спасение. – Она поднялась, выпрямила красивую спину, одернула идеально сидящий пиджак. – Если понадобится помощь, Алевтина Александровна, обращайтесь.

Аля, не ожидавшая такого участия, улыбнулась.

Забот было полно, приближались переводные экзамены, из восьмого в девятый, из девятого в десятый. За ними шли выпускные. Подготовка к выпускному вечеру, хлопоты, хлопоты… Но им она была только рада – действительно отвлекалась.

Аньку из сада забирала Майка. Иногда к себе, иногда они ждали ее в Минаевском.

Майка хозяйничала – то сварит ведро картошки, которую приходилось есть всю неделю. То кастрюлю щей, то бадью макарон. Хозяйка из нее была не ахти – да и кто мог научить? Баба Фрося? Так они так и питались, без изысков, много и сытно. Но Майка старалась, от всей своей широкой и доброй души. Белье было выстирано и переглажено, пол выметен и помыт, пыль вытерта. Правда, при этом она непременно ухитрялась что-нибудь разбить – то оставшуюся от бабушки вазочку, то блюдо под фрукты. Посуду колотила Майка неистово.

– Руки-крюки, – рыдала она и просила прощения.

Смешная и родная девочка. Только и с ней сплошные переживания – никакие уговоры пойти учиться не действовали. Так и зарабатывала чем придется – то квартиру уберет у соседей, то мальчика из школы приведет.

Понятно, про вуз говорить нечего – не те у Майки способности. Но осилить ПТУ и получить профессию парикмахера или мастера маникюра можно.

Алины уговоры пока уходили в трубу – Майка ничего не хотела.

– Тогда иди в сад воспитательницей – детей ты любишь и обращаться с ними умеешь, будешь сыта и при какой-то зарплате.

– Детей? – переспрашивала Майка. – Что вы, Алевтинсанна! Я Аньку люблю, а не детей! На что мне чужие дети?

На Майку заглядывались и оборачивались – еще бы, такая красотка! Но она, странное дело, на мужчин не реагировала.

И даже смущалась и злилась, если кто-то подкатывал познакомиться.

– Пошли они все! – сердилась она, как ребенок. – Знаю, чего у них на уме, – добавляла она по-старушечьи.

Смешная, наивная, добрая и чистая душа. И никого у нее нет, кроме Али и Аньки.

И вот еще – при всей Майкиной простоте – а ляпала подчас такое, что уши вяли, – была она удивительно тактичным человеком. Например, ни одного вопроса по поводу отсутствия в доме хозяина не задала, прекрасно понимая, что произошло что-то серьезное – прежде таких затяжных ссор в семье Алевтины Александровны никогда не было. Но молчок. Только смотрела на Алю страдальческими собачьими глазами, переживала за нее. «Ну хоть кто-то», – с благодарностью думала Аля.

Июнь закрутил школьными делами. Боль не отступала, просто иногда отходила – тактично, на пару часов, на пару шагов. А потом, словно соскучившись, опять хватала за горло.

С отпуском ничего ясно не было. Любимая цивилизованная Прибалтика исключалась из-за нестойкой погоды – опасно. Оставались моря теплые, Черное и Азовское. Второе, безусловно, дешевле.

Как-то разговорились в учительской. Ирина Львовна, математичка, посоветовала Бердянск: и море теплое, и недорого. И народ простой, неизбалованный. Все-таки курортик маленький, для людей среднего достатка.

Обещала списаться со знакомой хозяйкой, женщиной милой и чистоплотной. К тому же та предлагала обеды и ужины – значит, не придется торчать по жаре у плиты.

Майка собиралась ехать с ними.

В середине июня раздался звонок – Алла, свекровь. Точнее, бывшая свекровь. Только она, кажется, еще об этом не знала.