Почтовые открытки

Дорожка к дому Нипплов была гладкой и твердой, с узкой полоской травы посередине. Клены отбрасывали на нее неподвижные тени. Старый Тут Ниппл каждый год в марте надрезал деревья, но Ронни не делал сироп и вечно грозился со дня на день порубить все деревья на дрова. Зимой, когда гололед и снежные бури ломали огромные сучья и те падали на дорожку, он клялся, что обязательно сделает это в первый же погожий день. Но никогда не делал.

– Ма, скажи считалочку, ну как твой дедушка говорил.

– О, когда это было! Он так овец пересчитывал, это старая-старая считалка. Дай-ка попробую вспомнить. Ян. Таян. Тетера[28]. Метера. Пимп. Сеттера. Летера. Ховера. Довера. Дик. Ян-и-дик. Таян-и-дик. Тетера-дик. Метера-дик. Бамфит. Ян-и-бамфит. Таян-и-бамфит. Тетера-бамфит. Метера-бамфит. Гиггот. Вот! Дальше я никогда не знала. Только до двадцати.

– Бамфит! – повторила Мернель. – Бамфит! – Она начала смеяться, как всегда, когда слышала эту считалку. – Ой, бамфит! – верещала она сквозь смех.

– Постой, – сказала Джуэл, тоже смеясь, – постой. Овец после первой стрижки он называл «ярочками»! А мелких овец – «дружочками». Он говорил…

– Ярочки! Бамфит! – не умолкала Мернель.

– А бабушке, его жене – рот у нее был прямой, как гвоздь поперек лица, – один раз кто-то дал ящик грейпфрутов. Она понятия не имела, что это такое, никогда раньше грейпфрута не видела. И знаешь, что она с ними сделала?

– Отдала один бамфит ярочкам?

– Если будешь умничать, не скажу.

– Ма! Скажи! Что она с ними сделала?

– Она их сварила. Целый час кипятила, потом выложила на блюдо и сверху на каждый плюхнула кусок масла. И знаешь что? Они съели их за милую душу, горячими, с маслом. А дедушка сказал: «В хозяйстве ничего не должно пропадать».

Показался фруктовый сад, потом сарай с прогнувшейся и накренившейся передней стеной. Джуэл задыхалась, идя в горку. На незащищенном деревьями отрезке дорожная пыль, мелкая, как мука, вылетала из-под ног на каждом шагу. Она остановилась отдышаться, глядя на поля Нипплов. Кусты виргинской черемухи были белыми от пыли. Астры.

– Посмотри, как можжевельник наполз на пастбище, – сказала она. – Всего за каких-то два года. Когда я думаю о том, какого труда стоило Лоялу не давать ему разрастаться на наши поля, у меня дрожь по всему телу пробегает. Наверное, очень скоро можжевельник и наши поля захватит. Надеюсь, теперь, когда война закончилась, мы сможем найти какого-нибудь помощника. Хотя, скорее всего, ребята, которые вернутся с войны, не захотят работать на чужого дядю. Наверняка им осточертело подчиняться. Всем захочется быть самому себе хозяином. И Лоял, я думаю, не захочет батрачить на Западе. Вот увидишь, он скоро вернется. И поднимет ферму.

– Я почти не помню, как он выглядит. Высокий. Волосы смазаны бальзамом «Чарли» из диких трав. Курчавые. Когда я была маленькая, он возил меня на спине у поросенка. А помнишь, как он подарил мне на день рождения голубой кукольный сервиз?

– Они с Дабом вместе тебе его подарили.

Западная стена хлева Нипплов была испещрена тысячами мух, еще несколько тысяч их кружило над навозной кучей и копошилось в ней. Дом стоял в юго-восточном конце фермы, зимой там по утрам было много солнца, а летними днями его укрывала тень от хлева. Подойдя к крыльцу, они увидели через москитную сетку миссис Ниппл, стоявшую на веранде, раскачивавшуюся с пятки на носок и рыдавшую в кухонное полотенце. Вдоль всей веранды выстроились ее герани в банках из-под топленого сала и насквозь проржавевших эмалированных чайниках. За сброшенным на пол радиоприемником тянулся предательский провод.

– Мы пришли помочь в поисках, – сказала Джуэл, открывая сетчатую дверь. Навощенный линолеум блестел, как поверхность воды. – Мернель подумала, что собака может оказаться кстати. – Пес, вычесывавший блох, выглядел довольно глупо.

– Ронни поехал к Дэвису вызвать подмогу по телефону. Дорис снова ищет в хлеву. Там мы посмотрели в первую очередь, но она говорит, малыш так обожает коров, что именно там мог спрятаться. Он не мог уйти слишком далеко на своих маленьких ножках. Прошло всего несколько минут, как мы видели его – мы все стояли вокруг радиоприемника и слушали новости про конец войны и про то, что в Нью-Йорке все шумно веселятся на улицах, – как Дорис вдруг говорит: «А где Ролло?» (Миссис Ниппл не могла удержаться, чтобы не рассказать все в подробностях.) Ну, мы с ней стали его искать – наверху, внизу, в кладовке, в подвале, Ронни все еще слушал радио, а потом Дорис увидела, что дверь с веранды открыта, мы вышли и стали искать снаружи, потом в хлеву. Тут уж Дорис совсем обезумела и заставила Ронни поехать к вам и к Дэвису. С тех пор прошло уже больше часа, а о малыше ни слуху ни духу! Я сказала Ронни: «Мы теряем время, потому что у нас нет телефона. Я хочу, чтобы у нас был телефон».