Почтовые открытки

Кости, морские раковины, окаменелые деревья сами по себе притягивали его сильнее, чем большой куш. Однажды он нашел на дне ущелья три гигантских обветренных позвонка – счетчик Гейгера бешено заверещал. Сначала он принял их за камни. Но выкопав первый из них, понял, что́ это. Позвонок был тяжелым, насыщенным ураном. Неделями он разъезжал на машине с коробкой этих обернутых газетой костей в багажнике, пока не отправился к скупщику Доналду, державшему в Южной Дакоте склад оборудования – бар – продуктовый магазин для окрестных ранчо.

Доналд-Старьевщик, чудак с косматыми усами, свисавшими над пухлым ртом, с подбородком, плавно перетекавшим в шею, и волосатыми ушами, пригласил Лояла в заднюю комнату широким жестом руки с перламутровой запонкой на манжете рукава. Глубокий шрам на правой щеке, ковбойская шляпа с загнутыми полями и вмятиной на тулье строго посередине, длинный-длинный торс в ковбойке, заправленной в вылинявшие джинсы, стянутые ремнем тисненой кожи с пряжкой, на которой изображено заходящее за зубчатый горный хребет солнце… Он давал хорошие деньги за кости, особенно если ты мог нарисовать карту места, где их нашел. Что Доналд имел с этого, никто не знал. Но он каждые полгода менял свой пикап. Вместо того чтобы менять масло. Носил ковбойки ручной работы. А его задняя комната была битком набита ящиками костей, в которых каждое лето рылись археологи и палеонтологи из восточных музеев и университетов, льстивыми голосами умоляя Доналда найти им провожатых до тех мест, где были найдены особо ценные экземпляры. Доналд был контрольным пунктом, отправной точкой для начинающих.

Лоял заметил выражение, появившееся на лице Доналда, и понял, что́ оно означает: совет продать эти кости ради урана.

– Я хочу, чтобы они попали к специалисту из какого-нибудь музея ископаемых. Если бы я хотел продать их ради урана, то мог бы сделать это сам, – сказал он.

– Если оценить их по содержанию урана, ты получишь больше.

– Я хочу, чтобы они попали в руки тех, кто изучает ископаемые, чтобы они сказали, кому эти кости принадлежат.

– Да это я и сам могу тебе сказать. Они принадлежат утконосому динозавру; бьюсь об заклад, ты нашел их где-то возле Лэнс-Крика. Там полно скелетов утконосых динозавров. Там и в Канаде, в Ред-Дире, провинция Альберта. Хочешь увидеть, как они выглядели?

Доналд покопался в книжном шкафу и нашел замусоленный журнал «Лайф» с поблекшими цветными иллюстрациями.

– Вот, смотри. Это твой пресловутый утконосый динозавр. – На картинке были изображены грязно-коричневые существа, по грудь в воде. С их морд свисали мокрые водоросли. – Вот что ты нашел. Они бродили по болотам. Для того чтобы ходить по суше, были слишком тяжелыми, поэтому им приходилось плавать. Рост у их детенышей составлял больше тридцати футов. Твоя находка – не редкость. За уран выручишь больше. Слово даю.

– Мистер, я нахожу кучу костей. И эти не желаю продавать ради урана. Если бы хотел, давно бы уже это сделал. Меня интересуют кости, а не уран. И меня интересуют эти утконосые.

* * *

Чудно́ получилось с этой щепкой. В кузове его пикапа с незапамятных времен стоял деревянный ящик. Он бросал в него образцы руды и каменные молотки до тех пор, пока борта ящика не треснули и не отвалились. Рассыпавшиеся камни, кости, инструменты, трубки, катаясь по дну кузова, производили при езде такой грохот, что эхо разносилось на милю вокруг.

– С ума сойдешь от этого шума.

Свернув с дороги под сень тополей, чтобы устроить ранний привал и заодно навести порядок в кузове, Лоял шарахнул по отвалившемуся борту ящика обухом топора, приговаривая:

– Ну, раз уж ни на что другое ты не годен, можно будет хоть кофе сварить.

Словно ужаленный, ящик выстрелил двухдюймовой щепкой, которая воткнулась во внешний угол правого глаза Лояла, пригвоздив веко к глазу. Его пронзила нестерпимая боль, как будто в глаз всадили раскаленный штырь. Он доковылял до водительской дверцы, сел и здоровым глазом посмотрел в зеркало заднего вида. Судя по всему, щепка вошла не слишком глубоко. На приборной доске лежали плоскогубцы. Надо попробовать вытащить ее. Ему ведь предстоит проехать шестьдесят с лишним миль до Тонг-Болта, где есть хоть какая-нибудь клиника.

Отогнав эту мысль, он дрожащими пальцами левой руки оттянул веко и, корчась от боли, зажал плоскогубцами торчавшую щепку. Кровь учащенно стучала у него в висках, нос ощущал близкий запах металла от плоскогубцев. Оценив угол, под которым щепка вошла в веко, он резко дернул ее. Горячие слезы залили ему лицо. Он надеялся, что это были слезы. Однажды он видел, как камень попал собаке в глаз и как из опустевшей глазницы сочилась кровянистая жидкость. Боль не прекратилась, но стала терпимой. Он откинулся затылком на подголовник и подождал. Пораненный глаз ни черта не видел. Может, и не увидит никогда больше.