Под южными небесами

-- Въ театръ завтра. Придетъ этотъ испанскій офицеръ и скажетъ, въ какой театръ намъ ѣхать,-- отвѣчалъ супругъ.-- А теперь спустимся внизъ и побродимъ по площади, посмотримъ въ окна магазиновъ, заглянемъ въ сосѣднія улицы. Вѣдь мы еще и тридцати шаговъ не прошлись пѣшкомъ. Кстати посмотримъ, не распѣваетъ-ли гдѣ кто-нибудь серенаду.

Глафира Семеновна согласилась -- и вотъ супруги на площади.

Та сутолока, та тѣснота, которыя были на площади Пуэрто дель Соль, могутъ поспорить развѣ только съ многолюдіемъ площади Святаго Марка въ Венеціи въ вечерніе, послѣобѣденные часы, но на площади Святаго Марка привлекаетъ публику музыка, исполняемая военнымъ оркестромъ, на площади-же Пуэрто дель Соль имѣются только неустанные крики газетчиковъ, продающихъ вечернія газеты, продавцовъ лотерейныхъ билетовъ, дешевыхъ вѣеровъ, спичекъ и сластей. И здѣсь, такъ-же какъ въ Венеціи, публика не двигается, стоитъ на тротуарахъ, окружающихъ площадь, маленькими группами и дымитъ папиросами и сигарами. И громкій говоръ съ окончаніями словъ на "асъ" и "осъ" безъ конца. Испанцы не говорятъ тихо ни на улицахъ, ни въ кофейныхъ. Они кричатъ. Большинство оконъ домовъ, выходящихъ на площадь, было отворено и около оконныхъ рѣшетокъ стояли мужчины и женщины. Выйдя изъ подъѣзда гостинницы, супруги стали протискиваться мимо ярко освѣщенныхъ оконъ магазиновъ съ выложенными на нихъ товарами. Кондитерскія чередовались черезъ два магазина въ третій. Множество лавокъ съ бездѣлушками, фотографіями -- и вѣера, и зонтики безъ конца. Но вотъ и ярко освѣщенная лавка чистильщиковъ сапогъ. Она съ растворенными настежь дверями. Въ отворенныя двери видно нѣсколько креселъ съ сидящими на нихъ мужчинами, поставившими свои ноги на скамейки и около этихъ скамеекъ суетятся чистильщики, натирая щетками сапоги. Одинъ изъ чистильщиковъ въ красной фуфайкѣ, съ руками въ ваксѣ, при чемъ кстати замаранъ и носъ, зазываетъ въ лавку прохожихъ.

-- А что: не дать-ли и мнѣ почистить свои сапоги?-- сказалъ женѣ Николай Ивановичъ.

-- Да чисть. Мнѣ-то что!-- откликнулась супруга.

-- Омбрэ! Сапоги!

Николай Ивановичъ поднялъ ногу и указалъ стоявшему на порогѣ лавки чистильщику на свой сапогъ. Тотъ моментально схватилъ его за руку, втащилъ въ лавку и усадилъ въ кресло. Чистильщикъ завернулъ панталоны Николая Ивановича и пришелъ въ неописанное смущеніе. Николай Ивановичъ былъ не въ стиблетахъ, а въ сапогахъ съ голенищами, каковыхъ не только въ Испаніи, но и нигдѣ за границей не носятъ. Похлопавъ по сапогу, чистильщикъ спросилъ Николая Ивановича что-то по-испански, но тотъ, разумѣется, не понялъ. Вопросъ былъ повторенъ и Николай Ивановичъ пробормоталъ:

-- Чортъ тебя разберетъ, что ты городишь! Чисть!

Тогда чистильщикъ пригласилъ на совѣтъ другого чистильщика. Вдвоемъ они долго разсматривали сапоги и, должно быть, рѣшивъ, что сапоги съ голенищами могутъ быть только охотничьими сапогами, взяли и вымазали ихъ саломъ.

-- Стойте! Стойте, черти! Что вы дѣлаете? Чѣмъ вы мажете!-- закричалъ на нихъ Николай Ивановичъ, но было ужъ поздно: оба чистильщика размазывали сало, смѣшанное съ сажей, и по сапогамъ, и по голенищамъ.

Онъ соскочилъ съ кресла, выбѣжалъ изъ лавки къ дверямъ, гдѣ его ждала Глафира Семеновна, и кричалъ:

-- Вообрази, душечка, эти мерзавцы испортили мнѣ мои новые опойковые сапоги, вымазавъ ихъ саломъ.

Но чистильщикъ выскочилъ изъ лавки въ свою очередь и закричалъ:

-- Динеро, синьоръ! (Деньги, господинъ!)

-- Какъ: динеро? Испортилъ сапоги да еще деньги просить? Нѣтъ, братъ, шалить. Ничего ты, арабская морда, не получишь!

-- Не спорь. Вѣдь скандалъ выйдетъ. Отдай, что слѣдуетъ,-- вступилась за чистильщика Глафира Семеновна.

Супругъ повиновался и сунулъ чистильщику мелкую серебряную монету, при чемъ оба смотрѣли другъ на друга звѣремъ и обмѣнялись нѣсколькими ругательствами, одинъ на русскомъ языкѣ, другой на испанскомъ.

-- Какъ теперь мои сапоги будутъ чистить ваксой, когда они саломъ пропитаны!-- возмущался супругъ.-- Никакая вакса къ нимъ не пристанетъ.

-- И ништо тебѣ,-- отвѣчала супруга.-- Ну, зачѣмъ тебѣ, на ночь глядя, вздумалось сапоги чистить, когда завтра тебѣ отлично вычистили-бы ихъ въ гостинницѣ!

-- Просто хотѣлъ испанскую жизнь испытать. Въ магазинахъ были, въ церкви, въ ресторанѣ, такъ какъ-же въ лавкѣ чистильщика сапоговъ не побывать?

-- Ну, вотъ и побывалъ, вотъ и испыталъ испанскую жизнь.

Супруги свернули въ улицу. Улица эта также была заполонена магазинами, но здѣсь сутолоки той уже не было, какъ на площади. Николай Ивановичъ смотрѣлъ на окна верхнихъ этажей, гдѣ около оконной рѣшетки нѣтъ-нѣтъ да и появится испанка, и говорилъ женѣ:

-- Вотъ и вечеръ, вотъ и взошла луна златая, вотъ на балконъ выглядываетъ подчасъ и испанка молодая, а какъ тутъ испанцу серенаду пѣть, если такая сутолока на улицахъ.

-- Да вѣдь, я думаю, серенады-то только по ночамъ распѣваютъ, а теперь только вечеръ,-- проговорила супруга.

-- Нѣтъ, намъ нужно на какую-нибудь пустынную улицу выйти.

-- Пойдемъ на пустынную улицу.