Под южными небесами

Супруги садились въ экипажъ. Ихъ окружила толпа нищихъ и нараспѣвъ выпрашивала подаянія. Нѣкоторые изъ нищихъ буквально загородили дорогу, ставъ передъ мордой мула. Извозчикъ ругался и гналъ нищихъ, но они не отходили. Николай Ивановичъ прибѣгнулъ къ хитрости и, вынувъ нѣсколько мѣдныхъ монетъ, кинулъ ихъ на мостовую. Нищіе бросились поднимать монеты. Экипажъ тронулся.

Извозчикъ обернулся на козлахъ и, очевидно, спрашивалъ, куда ѣхать.

-- Домой, домой...-- кивала ему Глафира Семеновна.-- Какъ по-испански домой?-- спросила она мужа.

-- Домой! я вотъ сейчасъ справлюсь,-- отвѣчалъ тотъ и полѣзъ въ карманъ за словаремъ.

-- Не надо, не надо! Я думала, что у тебя выписка есть. Пуэрто дель Соль!-- крикнула она названіе площади, на которой была ихъ гостинница.

LXXII.

Часы на домѣ министерства внутреннихъ дѣлъ, стоящемъ на площади Puerta del Sol, показывали половину седьмого, когда супруги подъѣхали къ гостинницѣ.

-- Какъ разъ къ обѣду пріѣхали,-- сказалъ Николай Ивановичъ, вылѣзая изъ коляски.-- Посмотримъ, чѣмъ-то насъ здѣсь накормятъ. Я ужасно проголодался. Неужели ничего испанистаго не подадутъ?

Онъ хотѣлъ разсчитываться съ извозчикомъ, спрашивалъ его по-французски, сколько слѣдуетъ за ѣзду, нѣсколько разъ повторялъ слово "комбьянъ", но извозчикъ хоть и бормоталъ въ отвѣтъ что-то по-испански, понять его было невозможно. Пришлось позвать швейцара. Тотъ взялъ у Николая Ивановича изъ кошелька двѣнадцать пезетъ, расплатился за ѣзду и еще возвратилъ ему полъ-пезеты. Извозчикъ снялъ съ головы фуражку и поблагодарилъ съ сіяющимъ отъ удовольствія лицомъ.

-- Да неужели только одиннадцать съ половиной пезетъ за семь часовъ ѣзды?-- удивился Николай Ивановичъ.-- Что-нибудь да не такъ. Мы ѣздили даже больше семи часовъ.

-- Должно быть ужъ такъ надо. Такая здѣсь цѣна,-- отвѣчала супруга.

-- Ужасно дешево. Просто даромъ,-- пожалъ онъ плечами, подбросилъ на рукѣ сдачу въ видѣ полупезеты и передалъ ее обратно извозчику, прибавивъ:-- Возьми пуръ буаръ и выпей а ля рюссъ за здоровье русскихъ.

Изъ экипажа швейцаръ выгрузилъ покупки и понесъ ихъ за супругами.

Вотъ и подъемная машина. Она подняла супруговъ въ ихъ корридоръ. Въ корридорѣ ихъ встрѣтила черная угреватая пожилая горничная въ высокой гребенкѣ и ярко-красной косыночкѣ на шеѣ, передала визитную карточку и долго-долго поясняла что-то по-испански, но что -- супруги, разумѣется, не поняли.

-- Вотъ тебѣ и французская гостинница!-- пожала плечами Глафира Семеновна.-- Ни лакей, ни горничная не говорятъ по-французски.

Войдя къ себѣ къ комнату, Николай Ивановичъ посмотрѣлъ на карточку и воскликнулъ:

-- Ба! Да это карточка нашего друга монаха, съ которымъ мы сюда пріѣхали. Стало быть, онъ былъ здѣсь безъ насъ. Вотъ онъ написалъ на ней что-то карандашомъ... "Булъ у Вы съ моего млады другъ капитенъ отъ моря Хуанъ Мантека, которо хотѣлъ я сдѣлать рекомендасіонъ для Вы и Ваша супруга. Капитенъ Мантека будетъ на Васъ заутра", прочелъ онъ и прибавилъ:-- Стало быть, нашъ монахъ Хозе Алварецъ былъ не одинъ.

-- Ну, да... Былъ съ капитаномъ отъ моря... то-есть съ морскимъ капитаномъ, съ флотскимъ,-- подтвердила Глафира Семеновна, смотрѣвшая тоже въ карточку.-- А капитанъ этотъ зайдетъ къ намъ завтра утромъ.

-- Постой, на оборотѣ еще что-то написано.

Супругъ обернулъ карточку. На оборотѣ стояло:

"Капитенъ Мантеко есте мой ученикъ и хотитъ имѣть практикъ въ русскій языкъ".

-- Какъ это пріятно,-- проговорила Глафира Семеновна.-- Капитанъ, испанскій капитанъ, говорящій по-русски и къ тому-же молодой. Вотъ онъ и будетъ нашимъ проводникомъ по Мадриду, и все намъ покажетъ. Ну, что жъ, будемъ завтра утромъ ждать.

-- Жаль только, что самъ падре-то, падре Хозе не обѣщается къ намъ завтра зайти,-- сказалъ Николай Ивановичъ.-- Добрый и общительный старикъ.

-- Ну, его! Обжора и пьяница...-- отвѣчала супруга.-- Только и было-бы хорошаго, что ты съ нимъ напился. И наконецъ, монахъ... Ну, куда съ нимъ пойдешь? Ни въ театръ, ни въ увеселительный садъ... А это молодой морякъ, офицеръ.

Въ это время въ корридорѣ зазвонилъ колокольчикъ. Колокольчикъ звонилъ не переставая и чей-то мужской голосъ громко кричалъ: "Комида, комида, кабалеросъ!"

-- Это къ обѣду звонятъ. Надо идти...-- встрепенулся супругъ.

-- Переодѣваться или не переодѣваться къ обѣду?-- задала себѣ вопросъ супруга и тутъ-же прибавила:-- Впрочемъ, для испанцевъ не стоитъ.

-- Отчего-же для испанцевъ не стоитъ?

-- Да ужъ какой это народъ, если ихъ лакеи тутъ-же за обѣдомъ съ грязныхъ тарелокъ соусъ салфетками стираютъ и подаютъ ихъ посѣтителямъ, какъ чистыя. Помнишь, на станціи?

Глафира Семеновна припудрила лицо передъ зеркаломъ и сказала мужу:

-- Ну, пойдемъ обѣдать. Я готова.

Супруги отправились.