Под южными небесами

Она перестала быть новинкой и о ней забыли, обративъ все свое вниманіе на сестеръ-американокъ, которыхъ послѣ ихъ второго купальнаго дебюта повезли куда-то завтракать въ загородный ресторанъ, устроивъ тамъ нѣчто въ родѣ пикника. Она видѣла, какъ пронесся по улицѣ Меріи громадный высокій шарабанъ съ красными колесами, запряженный въ шестерку лошадей, видѣла, какъ въ немъ, среди десятка старыхъ и молодыхъ мужчинъ, сидѣли сестры-американки въ клѣтчатыхъ платьяхъ и красныхъ шляпахъ, а кондукторъ, одѣтый жокеемъ, пронзительно трубилъ въ мѣдный рогъ, требуя очищенія дороги для экипажа. Среди мужчинъ, сидѣвшихъ въ шарабанѣ, она замѣтила англійскаго лорда въ бѣломъ цилиндрѣ съ зеленымъ вуалемъ и Оглоткова.

-- Дураки!-- вырвалось у ней имъ вслѣдъ.

Поклонниковъ при ней не было уже никакихъ и она прогуливалась по Плажу только съ докторомъ и его теткой старухой Закрѣпиной, разговаривающей только о своемъ Бобкѣ. Она вспомнила о туркѣ, аташе изъ "египетскаго посольства", и подумала: "ужъ хоть-бы турокъ этотъ при мнѣ находился, нужды нѣтъ, что его считаютъ за армяшку или жида, а то и его нѣтъ, и онъ куда-то скрылся", и тутъ-же спросила доктора:

-- А гдѣ, скажите, этотъ турокъ -- аташе изъ египетскаго посольства, котораго вы считаете за жида?

-- Какъ? Да развѣ вы не знаете? Его третьяго дня поймали въ Казино въ шулерствѣ и чуть-ли даже не поколотили,-- отвѣчалъ докторъ.-- Только какой-же онъ аташе! Послѣ этого вотъ и этотъ поваренокъ, что продаетъ пирожки, аташе,-- указалъ онъ на подростка въ бѣлой курткѣ и съ корзинкой въ рукахъ.-- Онъ просто одесскій жидъ. Здѣсь много такихъ самозванцевъ. Вѣдь паспортовъ здѣсь не требуютъ въ гостинницахъ -- ну, и называйся, какъ хочешь. Нигдѣ нѣтъ столько подложныхъ графовъ, какъ здѣсь.

-- Но какъ-же Оглотковъ-то?..

-- Что Оглотковъ! Оглотковъ беньера какого-то произвелъ въ испанскаго гранда. Оглоткова-то этотъ жидъ въ фескѣ и наказалъ на извѣстную толику. Оглотковъ создаетъ себѣ аристократію. Я удивляюсь, какъ онъ вашего супруга не выдалъ кому-либо за графа,-- кивнулъ докторъ на Николая Ивановича, мимо котораго они проходили.

Николай Ивановичъ въ это время сидѣлъ на галлереѣ купаленъ въ позѣ орла парящаго, а итальянецъ-скульпторъ лѣпилъ съ него бюстъ.

Глафира Семеновна скучала, но все еще надѣялась, что на нее обратятъ вниманіе. Она ждала о себѣ корреспонденціи изъ Парижа и думала, что хоть газетная статья заставитъ біаррицкую публику интересоваться ею. Но вотъ прибылъ и нумеръ "Le Vent de Paris" изъ Парижа съ корреспонденціей изъ Біаррица. Нумеръ газеты этой принесъ Ивановымъ докторъ Потрашовъ, какъ и въ первый разъ перевелъ имъ по-русски корреспонденцію, но въ корреспонденціи этой говорилось только о несчастномъ случаѣ съ молодымъ русскимъ офицеромъ Николаемъ де-Ивановымъ, которому выброшенное волной бревно ударило въ лицо и, выбивъ нѣсколько зубовъ, повредило щеку и глазъ, а о Глафирѣ Семеновнѣ ничего не было сказано.

Выслушавъ корреспонденцію, она чуть не заплакала.

-- И здѣсь-то все переврали! Скоты!-- воскликнула она.-- Что они могутъ написать хорошаго, если они не потрудились даже узнать, что этотъ случай былъ не съ офицеромъ, а съ русскимъ коммерсантомъ. Нѣсколько зубовъ... Господи! Вѣдь можно-же такъ наврать! О мужѣ, съ которымъ ничего даже и не случилось, пишутъ чортъ знаетъ что, а о женѣ его, о которой говорилъ весь Біаррицъ,-- ни слова.

Доктору было смѣшно на расходившуюся Глафиру Семеновну, но онъ не сказалъ ей ни слова, оставилъ газету и ушелъ.

Въ это утро Глафира Семеновна даже не купалась.

"Не для кого. На Плажѣ даже никого и знакомыхъ-то нѣтъ", сказала она себѣ. "А тутъ раздѣваться да напяливать на себя купальный костюмъ, а потомъ опять раздѣваться. Канитель".

Она уже начала подумывать объ отъѣздѣ изъ Біаррица.

"Не съѣздить-ли развѣ въ Испанію, не посмотрѣть-ли, какіе такіе настоящіе испанцы?" задала она себѣ вопросъ. "Генералъ Квасищевъ уѣхалъ туда и сказалъ, что проживетъ въ Мадридѣ недѣлю. Вотъ и намъ катнуть туда, благо тамъ есть одинъ знакомый. Старикашка поѣхалъ туда красивыхъ женщинъ посмотрѣть, но вѣдь есть-же тамъ и красивые мужчины".

Глафира Семеновна оставила покуда вопросъ этотъ открытымъ, но на слѣдующій день рѣшила, что нужно уѣзжать изъ Біаррица, и уѣзжать какъ можно скорѣй. Въ Біаррицѣ дѣлалось ужъ скучно. На Плажѣ публики было еще меньше, чѣмъ вчера. Русская рѣчь, звенѣвшая когда-то во всѣхъ уголкахъ, совсѣмъ рѣдко слышалась.

-- Разъѣхалась, что-ли, русская-то публика?-- спросила Глафира Семеновна, встрѣтившись съ докторомъ.-- Многихъ, очень многихъ я не вижу на Плажѣ.

-- Уѣхали. Многіе уѣхали. Въ эти два дня болѣе доброй половины русскихъ, какъ помеломъ вымело изъ Біаррица,-- отвѣчалъ докторъ.-- Я считаю, что русскій сезонъ здѣсь кончился, хотя обыкновенно онъ длится до ноября.

-- Что за причина?

Докторъ улыбнулся.