Читаем Под каждой крышей свои мыши полностью

В конце апреля --начале мая Яну направили на ежегодные университетские курсы повышения квалификации для сотрудников,занимавшие почти полный рабочий день. Она радовалась перемене, но лекции были буквально высосаны из пальца. Это надо было умудриться рассказывать целый день на тему "Эффективное слушание собеседника", или "Об умении правильно общаться по телефону". Наиболее животрепещушими темами стали "Разрешение конфликтов на рабочем месте" и "Работа с трудными клиентами". Психолог, ведущая занятия, настойчиво советовала всем "ограничивать и ставить на место" зарвавшееся начальство. Переговорив с Яной, она подчеркнула необходимость радикальных мер в ситуации с Бриком. Каждое утро в классной комнате были накрыты столы - свежие кексы и напитки. Во время тренинга, психолог поручила всем работать в группах по нескольку человек. "Разрешите такую ситуацию: вы главный врач больницы и срочно должны принять решение о том, кому из нуждающихся пациентов пересадить искусственное сердце - одно на всех..." В списке больных была негритянская девушка,так же как и в их группе. В процессе обсуждения доминировала некая сильно пожилая начальница отдела, которая сразу невзлюбила Яну, услыхав, что она русская. Дама обмолвилась, что проработала в организации много лет, что было неудивительно, судя по ее отвратительным манерам. Кто-то предложил отдать сердце негритянской девушке, аргументируя свое мнение. Вдруг старушенция высказалась: "Я так не думаю! Ведь пациентка черная, и сердце белого человека ей не подходит, не так ли, милочка?" - рыбьими глазами она уставилась на темнокожую девушку. Воцарилась неловкая пауза, и многие не знали куда провалиться от стыда. "Хорошенькое дело,-- размышляла Яна.-- Какая провоцирующая непосредственность! Ведь в разговорах о национальном вопросе в Калифорнии сквозит показушность и избегание острых углов, как когда-то и у нас в СССР. На телевизионных рекламах, как правило, изображаются лица не менее четырех национальностей: американец, китаец, японец, мексиканец. Несмотря на это, ни для кого не секрет, что эмигрантов нигде не жалуют, а просто терпят, как дешевую рабочую силу, хотя изначально эта страна была создана выходцами из Европы. Никто не может высказать наболевшее: "Убирайтесь обратно туда, откуда приехали". Ведь это запрещено законом и подсудно. Как это называется, -- поведенческий кодекс? Корректность? Но между собой, несомненно, шепчуться, рассказывают анекдоты, обидные даже для всех наций сразу. Юмор мало чем отличается от российского. На кампусе все гордятся diversity и дружбой народов, ведь страна - многонациональна.У этой начальницы либо уже полный маразам, либо привыкла к своей безнаказанности " Смутившись, черненькая девушка заговорила, о том, что ее отцу когда-то пересадили сердце белого человека, и оно подошло: "У нас все такое же, как и у белых, даже кровь алая" Яна поспешила добавить, что все люди произошли, согласно открытию ученых, от одной африканской матери. Старушенция буквально испепелила русскую взглядом...

* * *

В июне закончился Янин испытательный срок, и Брик торжественно ее поздравил, выразив свое восхищение ее трудолюбием и успехами. Дик в свою очередь, вручая Яне характеристику от своего отдела, отметил, что он еще никогда в жизни не видел человека, справляющегося с таким большим обьемом работы. Янин контракт с комплектованием закончился в конце июля, и она со всеми мило распрощалась. Дик даже накрыл стол в ее честь. Яна произнесла речь: "Почему я полюбила отдел комплектования? Потому, что здесь у меня есть пять мам и пап, а в серийных - лишь один большой пап Брик..." Все покатились от смеха.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза
Судьба. Книга 1
Судьба. Книга 1

Роман «Судьба» Хидыра Дерьяева — популярнейшее произведение туркменской советской литературы. Писатель замыслил широкое эпическое полотно из жизни своего народа, которое должно вобрать в себя множество эпизодов, событий, людских судеб, сложных, трагических, противоречивых, и показать путь трудящихся в революцию. Предлагаемая вниманию читателей книга — лишь зачин, начало будущей эпопеи, но тем не менее это цельное и законченное произведение. Это — первая встреча автора с русским читателем, хотя и Хидыр Дерьяев — старейший туркменский писатель, а книга его — первый роман в туркменской реалистической прозе. «Судьба» — взволнованный рассказ о давних событиях, о дореволюционном ауле, о людях, населяющих его, разных, не похожих друг на друга. Рассказы о судьбах героев романа вырастают в сложное, многоплановое повествование о судьбе целого народа.

Хидыр Дерьяев

Проза / Роман, повесть / Советская классическая проза / Роман