Под колпаком у ректора

– Наверное, если бы я был младше и не помнил этого, было бы проще. – Даррен грустно хмыкнул. – Но мне было шесть, Арлин, когда меня забрали из приюта. Знаешь… То место до сих пор мне иногда снится в кошмарах. Причем я не могу сказать, что мы голодали или нас обижали. Нет, это был очень хороший приют с очень хорошими, строгими, но справедливыми воспитателями. Но… Детям в этом возрасте нужны не игрушки и не еда. Им нужна прежде всего любовь. Именно то, что нельзя получить в приюте.

Даррен сделал паузу, дернув кадыком, как будто какое-то слово встало ему поперек горла. Я сидела тише мыши, понимая, что любые слова утешения покажутся ему сейчас настоящей издевкой. Да и в принципе просто не понимала, что можно сказать.

– Когда появился мой брат, я… Я очень сильно ревновал, Арлин, – глухо проговорил Даррен. – Как сейчас помню этот выматывающий, мутный, постоянный страх. Я был уверен, что родители теперь отдадут меня обратно. Зачем им приемный ребенок, если появился родной? Конечно, они так не сделали. Но я видел, чувствовал, что брата они любят гораздо, гораздо больше. Я для них так и остался своеобразной платой за счастье. Ношей и обузой, которую их заставили взять на себя. Конечно, меня не били. На меня просто перестали обращать внимание. Я бунтовал, капризничал, вел себя отвратительно. В общем, делал все, лишь бы только о моем существовании вспомнили. Предел терпения моих родителей наступил, когда я… я… – Даррен запнулся и со свистом втянул в себя воздух через плотно сомкнутые зубы, как будто испытав в этот момент сильнейшую боль. Надолго замолчал.

Мне до безумия захотелось обнять его. Привлечь к себе, погладить по голове, пообещать, что все будет хорошо. Сейчас я видела перед собой не насмешливого и острого на язык двадцатилетнего парня. Передо мной сидел маленький растерянный мальчик, единственным желанием которого было обрести любовь матери.

– Я даже не помню точно, как все случилось, – чуть слышно проговорил Даррен. – Брату исполнился год. Родители устроили шумный веселый праздник с большим количеством приглашенных, сюрпризами и сладостями. По иронии судьбы мой день рождения отмечали за пару недель до этого. Естественно, без такого размаха. Точнее говоря, вообще без всякого размаха. Мне ничего не подарили. Сказали, что я плохо вел себя и часто расстраивал родителей. Представляешь, как мне было обидно? Потому как брата просто завалили подарками. И я… Я просто оцепенел от этого. Столько коробок. И в каждой лежало что-то очень и очень интересное. А мой брат был еще слишком мал, чтобы понимать, какие сокровища ему достались. После обеда его отправили спать. К нему в комнату отнесли все коробки с подарками, которые не успели распечатать. И я… я…

Даррен опять замолчал, скорбно опустив уголки рта.

Я тоскливо огляделась по сторонам. Мне впервые выпала роль жилетки для слез, и чувствовала я себя донельзя странно, не понимая, как я должна реагировать на откровения Даррена. Я была абсолютно уверена, что любое проявление жалости с моей стороны он воспримет как издевательство.

– Я просто хотел посмотреть, что в этих коробках, – чуть слышно выдохнул Даррен. – Понимаешь? Вскрыть хотя бы одну из них! Брату было всего год! Он ничего не понимал. Да что там, я был уверен, что сами родители не запомнили, сколько коробок они перетаскали к нему в комнату. Разве я так много хотел? Разве я не заслужил хотя бы крошечного подарка?

Последний вопрос Даррен выплюнул с настоящей ненавистью. Прикрыл лицо ладонью, и я заметила, как сильно трясутся у него пальцы.

– Я стащил нож со стола, – глухо проговорил он. – Проскользнул в комнату брата. Я не собирался причинять ему вред. Понимаешь? Вся моя обида и злость были направлены на родителей, но не на него. Как ни странно, но я хорошо относился к Стефану с самого рождения. Он был таким забавным. Так умилительно корчил мне рожицы. Все, что я хотел, – разрезать обертку с какой-нибудь коробки. Но…

Даррен сорвался на протяжный стон и затих, по-прежнему не отнимая ладони от лица.

Я прикусила губу, глядя на него с искренним состраданием. По-моему, я уже знаю, чем закончилась эта история.

– Стефан заворочался, захныкал на кровати, – почти прошептал Даррен. – Я шагнул к нему проверить, все ли в порядке. И в этот момент дверь распахнулась. Вошла мать. О небо, как же она завизжала! Ее крик до сих пор стоит у меня в ушах. Арлин, она решила, что я собираюсь убить Стефана. Я ведь держал в руках нож и был около его кровати. Моих оправданий никто не слушал. Никто не верил, что я просто хотел украсть один из подарков. – Он горько хмыкнул и почти беззвучно завершил: – Знаешь, меня так часто обвиняли в этом, что сейчас я и сам сомневаюсь, как все было на самом деле.

И еще одна долгая томительная пауза. Аллея, как назло, оставалась пустынной, поэтому я понимала, что мне придется хоть как-то ответить на признание Даррена.

– Слушай, – нерешительно сказала я. – Но ты ведь не виноват. Тебе было всего двенадцать лет!