Под небом Аргентины

Диким был разгул реакции в дни сражений, но тому, что наступило в Патагонии после подавления бунта, нет имени. Мужчин перед расстрелом заставляли копать себе могилы и на главах у них глумились над их женами и детьми. Всех заподозренных в руководящей роли подвергали еще более страшным пыткам — отрезали конечности, выкалывали глава, живьем зарывали в песок по шею и мазали лицо медом. Зной, жажда, тучи комаров и ос причиняли мученикам невыносимые страдания. Но никто из них не спасал жизнь ценой предательства, не подписывал признания, что "выполнял задание красных", не выдавал товарищей.

Патагонскую землю вновь оросила кровь ее детей. Но победа помещиков была пирровой победой.

Хесус Менендес умолк.

Наступило тяжелое молчание.

— Товарищи! — заговорил вдруг дон Пепе, и присутствующие вздрогнули, словно пробудившись от глубокого сна. — Я вкратце дополню Менендеса. Трудно определить, сколько убито крестьян, и вряд ли когда-нибудь это удастся. По официальным данным, убито полторы тысячи человек. Но все мы знаем, как можно верить убийцам. Тысячи человек, ранено, искалечено, заключено в тюрьмы, тысячи продолжают борьбу в партизанских группах. Партия взяла под свою защиту этих людей. Необходима также немедленная материальная помощь. В Патагонии голодают тысячи женщин и детей. Партия организует кампанию всенародной помощи. Серьезные задачи стоят перед вами, видными партийными работниками одного из крупнейших промышленных центров Аргентины.

Он пригладил разметавшиеся волосы и продолжал:

— Здесь присутствуют руководители низовых партийных национальных организаций. В настоящий момент они составляют основное ядро партии в Берисо. Нужно немедленно инструктировать активистов — правда о событиях в Патагонии должна стать достоянием широких масс. И быстро провести кампанию помощи пеонам.

Один за другим руководители национальных секций коротко отчитывались в деятельности секций: Влад, решив выступать последним, с беспокойством ждал своей очереди. О чем ему говорить? Его работа среди болгар в Берисо ограничивалась общими задачами — знакомством с людьми, распространением партийных материалов. А здесь рассказывали о создании крепких монолитных организаций, даже самые слабые организации возглавлялись штабами и опирались на актив коммунистов и беспартийных… Он нервно сжимал в пальцах карандаш, часто вынимал платок и стирал пот со лба. В чем он может отчитаться? Оправдаться "объективными" причинами? Нет, не годится. Перед партией всегда надо быть честным.

Едва дождавшись конца выступлений, Влад нервно попросил слова.

Дон Пепе взглянул на него с удивлением.

— От какой вы секции, товарищ?

— От никакой, — смутился Влад и поднялся, вопреки принятому порядку. — Я болгарин…

Франциско, секретарь партийной организации Берисо, более года работавший с Владом, зашептал что-то дону Пепе. Кто-то дернул Влада, и он машинально опустился на стул.

— Хорошо, товарищ, говорите.

Голос дона Пепе звучал тепло, и Влад ободрился, словно чья-то рука охладила его пылавший лоб своим прикосновением. Мысли прояснились, голос обрел обычную твердость.

— К сожалению, товарищи, мне не в чем отчитаться. Да, не в чем. Я очень виноват — ведь болгарская колония в Берисо с каждым днем растет, сейчас она насчитывает несколько сот человек. Правда, я поддерживаю близкий контакт с людьми, хорошенько изучил тех, кто может составить крепкое ядро организации, но дальше этого не пошел. Только сегодня мне стало ясно, как мало я сделал. Ведь болгарская иммиграция может и должна стать чем-то вроде связующего звена во всем славянском секторе. Если бы я подумал об этом раньше, сегодня мне не пришлось бы говорить только о недостатках.

Влад помолчал, провел платком по лбу и медленно продолжал:

— Я виноват перед партией и готов понести наказание. Конечно, это дела не исправит. Болгарская секция должна быть создана как можно скорее. Поэтому предлагаю поручить какому-нибудь товарищу организовать актив…

— А ты? — прервал его дон Пепе.

— Я…. буду помогать. Людей я знаю, меня тоже знают, доверяют…

— Но почему же только помогать? — спросил Франциско.

— Я не выполнил важного задания…

Все оживились. Франциско что-то шепнул дону Пепе. Тот посмотрел внимательно на Влада и кивнул головой в знак согласия.

— Товарищи, — энергично заговорил Франциско, — все хорошо знают Влада. Его самокритичное выступление подтверждает наши впечатления. Он преувеличивает свою вину. Во-первых, перед ним не стояла конкретная задача создания болгарской секции и, во-вторых, партия поручала ему работу в другом секторе, и он прекрасно справлялся. Что касается болгарской секции, виновны я и дон Пепе. Мы просто не уловили то, что так ясно высказал Влад, — возможность организации секции, способной стать связующим звеном среди славян. К счастью, не поздно дело исправить. Мы думаем, что Влад может справиться с этой задачей. Есть ли у кого-нибудь возражения? Нет. Переходим ко второму вопросу. Даю слово дону Пепе.