Под небом Аргентины

— Я из своей доли ему верну. Стойне хороший человек, умный. Обжегся тогда, и теперь уже к картам не притрагивается. Спокойствие ему вернем.

— Из твоей доли! — разъярился Наско. — Забываешь, чем бы ты без меня был?

— А ты забываешь, что давно бы уже проел без нас свои гроши?

— Трако, ты уже через край хватил! — прикрикнул Наско. Он вдруг замолчал, задумался и, поколебавшись, сказал другим тоном: — Надоели вы мне, ребята. Я вам докажу, что с моими мозгами "лавочника" устроюсь получше вас.

— Как прикажете понимать? — опросил Видю.

Наско усмехнулся, повертел в руках стопку, быстро опорожнил ее и сказал:

— Ликвидация предприятия… Не нравится мне эта профессия.

Видю иронически взглянул на него.

— Всю жизнь тебя будут грызть бациллы азарта. А удостоимся ли мы узнать более конкретно о твоих намерениях?

— Я не шучу, — предупредил Наско.

Трако пристально смотрел на Видю, пытаясь обменяться с ним тайным взглядом, понятным другу. Наконец, это ему удалось. Его товарищ подумал и сказал:

— На бакалейную лавочку денег тебе хватит.

Язвительный намек достиг цели. Наско вспыхнул и окончательно решил выполнить свое намерение.

— Благодаря моему "бакалейному" наследству, я уверен в будущем, что бы ни случилось. Это-то и не дает вам спокойно жить, ведь так? Но о лавке я подумаю лишь тогда, когда все перепробую и останется только бродяжничать. Пока же я еще не все карты пустил в игру. — Он скривил губы в злобной усмешке: — Смотрели вы вокруг себя, видели, чего некоторые достигают? Чем они лучше нас? Вот Бемберг, к примеру. Сорок-пятьдесят лет назад был он вроде нас, а сейчас у него много миллионов, побольше, чем лет, прожитых им в Аргентине. А Миханович? Лодочником был или чем-то вроде этого, а сейчас у него свой торговый флот…

— Опасно залетать так высоко, — поддразнил Видю.

Наско пренебрежительно махнул рукой:

— Но зачем такие примеры? Да все эти торговцы, содержатели гостиниц, собственники таксометров, грузовиков и гаражей начинали так же, как я! Например, сириец Али из Комодоро-Ривадавии. Несколько лет назад все свое имущество он таскал на себе. Десять отрезов на платья, две-три комбинации, пару мужских рубашек, ленты, бусы и прочее дрянцо. Бродил по селам, заглядывал в хижины гаучо, не раз пересекал пампасы, обдуривал крестьян и выменивал у них на свое барахло дорогие шкуры или продавал "дешевле", но за наличные. Недоедал, недосыпал, от солнца, бурь и ветра как мумия высох, а деньжат скопил и в город перебрался. Стал работать по новой системе. Выбрал рабочий квартал, разузнал, у кого там есть постоянная работа, кто честный, а кто нет, и пошел по домам с узелком, товар предлагать: "Купите у бедного турка! Дешево продаю, на выплату!" Достаточно было приоткрыть дверь, чтобы он быстренько развязал свой узел: "Купите… С деньгами подожду". А если попадалась уж очень упрямая и бережливая хозяйка, не поддающаяся соблазнам, применял другую тактику — пытался ее разжалобить: "Купи, хозяюшка, три дня крошки во рту не было. Даром ведь отдаю…" Плут так закатывал глаза, что бедная женщина боялась, как бы этот ходячий скелет не свалился от голода у ее порога, и сделка совершалась…

— Хм, — подал голос Видю.

— Вот тебе и "хм". Создал Али целую сеть клиентуры, регулярно обходил покупателей и собирал взносы. Денежки копил. Начал полнеть. Кожа у него была как высохший пергамент, а потом разгладилась, порозовела. Крючковатый нос стал походить на мясистый помидор. Через пару лет, навещая клиентов, уже на двуколке разъезжал. Потом заменил двуколку "фордом", таким же старым и поношенным, как он сам. Его чиханье по всему городу было слышно. Али уже не запугивал клиентов голодной смертью. Но всегда умолял — купить умолял, уплатить умолял. Да и как не просить, если стоимость каждой проданной вещи окупалась первыми же взносами. Остальное шло как чистая прибыль. Сейчас Али, или "Турок", как его называют в Комодоро-Ривадавии, ездит в новеньком "шевроле", в его магазине можно найти все, от иголки до последней модели молотилки, делами магазина ведает управляющий, а владелец живет в Буэнос-Айресе. А сколько еще таких "турок" в Аргентине? Тысячи.

— А ты умеешь, как Али?

Наско опустил голову, задумался. Он частенько сталкивался с такими торговцами, покупал у них. На миг он представил себе, как разворачивает узел перед женщиной, как она осыпает его бранью, но не имеет сил отвести глаза от блестящей материи. "Купи, хозяюшка., бедный Наско уже три дня как не ел… " Он громко фыркнул.

— Для этого ты должен быть сделан из другого теста, парень, — заметил Видю, раздосадованный тем, что Наско не хочет делиться своими планами.

— Дурак!

— Будет сердиться! И не тяни, а говори, что надумал.

Наско резко ответил:

— Заняться кинелой.[9]

— Так значит, я прав — на всю жизнь в тебя вселились микробы азарта, — с удовлетворением констатировал Видю.

— Выплюнул наконец камешек! — заметил Трако и, чтобы положить конец спору, крикнул проходившему мимо Стефану: — Сегодня дело будет, хозяин!

Одетый в чистую, тщательно выглаженную рубашку, тот старательно стал накрывать два застланных скатертями стола.