Под небом Аргентины

— Ты приписывай, да меру знай, — посоветовал ему Видю.

— С этими не выйдет, — подмигнул, улыбаясь, Стефан.

— С кем?

— Влад придет, механик. Хороший человек…

— Наконец-то увижу его физиономию при дневном свете, — зло произнес Наско.

— Ого, вроде нашлась управа на нашего быка, — съязвил Трако.

Болтливый трактирщик продолжал:

— Хороший, говорю, человек… Влюбился в Вету. Вету не знаете? Да она самая красивая болгарка в Берисо.

— Ну и что же?

— Ничего. Друзья соберутся, меня попросили болгарский обед сготовить… Так это Влад с нее глаз не сводит. Понимал бы — не лез, а то только Новакову мешает. А Пепо Черный, муж ее, с обоих тянет: "Одолжи пять песо, одолжи десять песо, завтра верну". Хитрый, черт! Знает, пока оба волочатся, только друг другу мешают.

Стефан многозначительно подмигнул и убежал в кухню.

— Кто этот Пепо Черный? — полюбопытствовал Наско.

Лицо Трако, обычно лишенное всякого выражения, вдруг оживилось. Его серые холодные глаза гневно сверкнули.

— Я знаю эту гадину еще из Болгарии. Работал там на полицию, да и здесь, видно, грязными делами занимается. Поговаривают, шпионит на фабрике, в общем что-то такое. У меня с ним старые счеты.

— Какие счеты? Ты мне никогда не говорил об этом, — удивился Видю.

— Кто к легкой жизни стремится, не может не иметь дела с полицией, — поддел его Наско.

— Идиот! — процедил сквозь зубы Трако. — Твоя башка только и способна ерунду выдумывать.

Видю поспешил вмешаться:

— Хватит вам грызться! А ты все-таки расскажи.

— Брат у меня есть, ты знаешь. Парень — огонь! Еще в гимназии коммунистом стал. Так вот, эта гадина Пепо пролез в его ячейку, втерся в доверие и выдал всех. Говорю тебе, грязный тип. Брат, когда меня в тюрьму к нему на свидание пустили, все мне рассказал, чтобы я одному товарищу передал. Больше я его и не видел… В газетах писали, что он и еще несколько человек бежали из заключения. С тех пор ничего о нем не знаю… Пусть только эта собака мне попадется…

Видю протянул руку с необычайной торжественностью:

— Я тебе помогу, друг. Найдем выход — ты только слушай меня.

Торжественность Видю и серьезность, с какой Трако принял его предложение помочь, вызвали у Наско раздражение. Как все это глупо! Оба действительно ночью могут подстеречь Черного Пепо и избить его, а последствия?

— Чего вы взъелись на человека? Вы-то сами лучше него?

Трако повернулся к нему и глухо процедил:

— Мне безразлично, что ты думаешь, но забудь все, что здесь говорилось о Пепо. Ты ничего не слышал. Ясно?

А Видю обиделся:

— Как ты можешь ставить нас на одну доску с легавым! Твоя бакалейная душонка не видит разницы…

— Моя "бакалейная душонка", — нервно перебил его Наско, — говорит мне, что между нами нет разницы, потому что и он, и мы паразитируем за счет дураков. И та же "душонка" поможет мне вырваться из тины прозябания.

— Значит, ты нашел способ, как и на работе не надрываться и дураков не эксплуатировать… Кинела, говоришь. Но ведь это замкнутый круг прожженных мошенников, располагающих наемными убийцами. Знаешь, что рассказывают о трупе, который нашли в Большом канале? Решил человек узнать, кто контролирует игорные и публичные дома в Берисо, и отправили его с камнем на шее изучать дно канала…

— А если у меня есть благословение шефа? — таинственно усмехнулся Наско.

— Ему весь куш достанется, а тебе — крохи, рисковать же только ты будешь. Если "капиталист" рассорится с полицейским комиссаром, то в тюрьму отправляют только подручных…

— Увидим. — Наско заметил иронический взгляд Трако и вышел из себя: — Буду принимать и ставки на лошадей. А самое главное, болгарская колония и вообще славяне — моя зона…

Видю крякнул с досады — только сейчас до него дошло, что это дело сулит блестящие перспективы. И как он сам не додумался раньше! Этот дурак, наверное, все уладил, а то бы ни за что не решился отделяться. Из-под носа уплыло прекрасное, доходное дело…

Кинела! Кто не играет в нее каждый день? Как всегда в азартной игре, начинают с мелких ставок. Рабочий выбежит в перерыв за пачкой сигарет и про-сиг продавца: "Запиши двадцать сентаво на 78!" Хозяйка пойдет на рынок и тоже завернет: "Запиши двадцать сентаво на 25, это число мне снилось! " Постепенно это входит в привычку. Азарт столь заразителен, что многие и дня прожить не могут без игры. Ежедневно ставки вытягивают из кармана бедняка часть дневного заработка. А немало и таких, кто играет в кредит. И в получку первым долгом отдает проигрыш.

Кинела — это общественное зло. Она отнимает у тысячи бедных семей средства, необходимые им для жизни. Такова Америка! Здесь азарт подобен наркотику.