Под небом Аргентины

Вета вышла замуж за Пепо, движимая любопытством и жаждой любви. Девушка надеялась, что любовь придет со временем. Но человек, ставший ее мужем, даже не пытался сблизиться с ней духовно. В первые же месяцы после женитьбы она увидела егс таким, каким он был и каким оставался всегда — пьяницей, бабником, бездельником, наглецом, прожигателем жизни. Кутежи и любовные интриги довели его до преступления. Он растратил значительную сумму из кассы своей фирмы. Когда нагрянула ревизия, он подделал векселя нескольких клиентов, деревенских толстосумов, и отвел глаза ревизору. Тот не обнаружил подлога и уехал, прокутив несколько дней в компании Пепо и двух девиц. Но Пепо знал, что только отложил развязку, подлог не мог не раскрыться.

Прослышав о том, что в городе устраивалась какая-то лекция об Аргентине, вызвавшая массу толков, Пепо встретился с лектором, расспросил его обо всем, потом съездил в Софию и договорился с представителем одной пароходной компании. Другого выбора у него не было, он предпочел бежать, разумеется, опустошив перед отъездом кассу фирмы.

Вета решительно отказалась ехать в Аргентину. Но отец встал на сторону зятя. Вета умоляла мать о поддержке. Та обливалась слезами при одной только мысли о таком далеком путешествии, но не осмелилась перечить отцу и смиренно уверяла дочь, что жена должна "за мужем на край света идти". Вета растерялась. Может быть, она нашла бы в себе силы и настояла на отказе, но Пепо внезапно резко переменился. Он стал внимателен к ней, нежен, всем своим видом выражал раскаяние. И Вета поверила, что перемена в их жизни встряхнет его, заставит думать о будущем. Где-то в глубине души затеплилась надежда, что ее ждут впереди любовь, рождение ребенка, которого почему-то все еще не было.

— За здоровье прекраснейшей из болгарок!

Вета словно сквозь сон услышала звонкий голос Бончо и машинально подняла рюмку. Рассеяно огляделась и только сейчас заметила, что друзья еще допивают граппу. Потом снова ее глаза встретились с глазами Влада. Какой он мужественный, сдержанный, внимательный. Не только Пепо — никто из ее знакомых не похож на него. Любит ли она его? Она не знает. Но каждое его слово ласкает ее, пожатье руки при встрече заставляет ее волноваться. Неужели это любовь?

Вета вспомнила бесконечные одинокие ночи; какое счастье, что Пепо оставляет ее одну. В эти ночи она с отвращением думала о муже, и мысли ее все чаще обращались к Владу. Она вся горела как в огне, в своем взбудораженном воображении видела рядом с собой Влада, ощущала ласковое прикосновение его сильных рук..

Вета вдруг почувствовала, что щеки ее пылают. Она нервно схватила ложку и быстро начала есть суп. Попыталась отогнать рой мыслей, закружившихся в голове, но не смогла. Эти мысли не давали ей спать по ночам, часы напролет лежала она с открытыми глазами, и Влад незримо присутствовал рядом. Какой-то заколдованный круг! В глазах Влада в его честном открытом лице она ясно читала любовь к себе, а свое чувство старательно прятала от всех. Зачем? Для чего придумали люди условности? Где взять силы, чтобы переступить их? Но даже если она найдет в себе смелость, что она даст ему? Разве может жена такого человека, как Пепо, стать подругой борца и коммуниста? Как отнесутся к этому его товарищи? Нет, она не имела права даже мечтать о его любви… С нее достанет и дружбы. Только бы видеться с ним, слышать его голос, и она будет чувствовать себя счастливой. Да, она всего лишь женщина, наделенная молодостью и жаждой счастья. Она любит его страстно, самоотверженно… Но не погубит ли ее любовь любимого человека?..

— Ха-ха-ха! — услышала она смех Бончо. — Что это вы сидите, как на поминках?

Жизнерадостный голос Бончо вызвал краску на ее лице. Вета смутилась, словно он разгадал ее мысли.

— Скоро и до поминок дойдет дело, — отозвался Иван.

— Да, товарищи, плохо, — поддержал его Штерю-пирожник. — Товар у меня не расходится, и половины пирожков не могу продать. Обезденежел народ. Каждый день производство сокращаю, скоро по одному пирожку в день придется печь.

— А сам все равно его есть не станешь, — поддел его Бончо.

— Почему?

— Ты же никогда не ешь собственных пирожков. Наверно, дело в особом способе приготовления теста. Это во-первых.

— А во-вторых?

— А во-вторых, если ты съешь этот единственный пирожок, выходит, ты съешь и свой капитал, и тебе только одно останется — идти ко мне в подмастерья.

— Да, если, конечно, люди начнут ставить подметки на босые ноги, тогда ты сможешь стать моим работодателем!

Все рассмеялись и подняли рюмки с вином.

Сегодня кабачок был полон. Давно уже не собиралось так много посетителей у бай Стефана. Сейчас здесь можно было увидеть даже тех, кто заглядывал сюда редко, да и то мимоходом. Народ толпился в проходах между столами, ожидая свободного места, в дверях, даже на улице. Полицейский с ближайшего поста уже несколько раз пробивался через толпу, медленно и торжественно подходил к стойке и с важностью строго спрашивал взмокшего Стефана:

— Что здесь происходит?

В первый раз хозяин возмутился: