Под осенней звездой (пер. Благовещенская)

Мой внутренній покой, который я вырабатывалъ на остров, не стоилъ многаго, какъ это оказалось. Когда загудлъ органъ, мое спокойствіе вдругъ исчезло, и я чуть не разрыдался. «Чего нюни распустилъ, вдь это только неврастенія!» — крикнулъ я на себя внутренно. Я услся въ сторонк и старался по возможности скрыть свое волненіе. Но я былъ радъ, когда наконецъ служба окончилась.

Посл того, какъ я сварилъ себ мясо и пообдалъ, я получилъ приглашеніе итти въ кухню пить кофе. Въ го время, какъ я сидлъ тамъ, пришла молодая барышня, которая наканун смотрла на нашу работу въ саду. Я всталъ и поклонился ей, и она отвтила. Она была такая хорошенькая, потому что была очень молода, и у нея были прелестныя руки. Когда я уходилъ, я забылся и сказалъ:

— Благодарю васъ тысячу разъ за вашу любезность, прелестное созданіе!

Она въ изумленіи посмотрла на меня, сдвинула брови, и понемногу все ея лицо зардлось. Потомъ, пожавъ плечами, она вышла изъ кухни. Она была такая молоденькая.

Нечего сказать, хорошую я шутку выкинулъ!

Очень недовольный собой, я пробрался въ лсъ и скрылся тамъ отъ людскихъ глазъ. «Ахъ, ты, идіотъ, и помолчать, не умешь! Ихъ, ты дуралей этакій!» — ругалъ я себя.

Домъ священника стоялъ на пригорк, а на самой вершин горы находилось плоское мсто, поросшее расчищеннымъ лсомъ. Мн вдругъ пришла въ голову мысль, что колодецъ слдовало бы вырыть на гор, а оттуда пронести воду въ домъ. Я осматриваю возвышенность и прихожу къ заключенію, что уклонъ достаточно великъ. На обратномъ пути я считаю шаги и насчитываю двсти пятьдесятъ футовъ.

А впрочемъ, что мн за дло до колодца? Да и не стоитъ снова впадать въ ошибку и подвергаться униженіямъ!

V

Въ понедльникъ утромъ Гриндхюсенъ возвратился въ усадьбу, и мы начали рыть. Старый священникъ опять вышелъ къ намъ и спросилъ, не можемъ ли мы сперва поставить столбъ на дорог, которая вела въ церковь. Ему такъ не хватало этого столба; онъ раньше уже тамъ стоялъ, но его повалило втромъ. Этотъ столбъ былъ ему необходимъ для того, чтобы вывшивать на немъ разныя объявленія и оповщенія.

Мы поставили новый столбъ и употребили вс старанія, чтобы онъ стоялъ прямо, какъ свчка. Вмсто крыши мы на него надли шапочку изъ цинка.

Въ то время, какъ я возился съ этой шапочкой, Гриндхюсенъ вдругъ предложилъ выкрасить столбъ въ красную краску; у него оставалось еще немного этой краски отъ дома Гунхильдъ. Однако, священникъ хотлъ выкрасить столбъ въ блую краску. Такъ какъ Гриндхюсенъ безтолково спорилъ и настаивалъ на своемъ, то я вмшался и сказалъ, что объявленія лучше будутъ видны на красномъ фон. Тогда священникъ улыбнулся, при чемъ вокругъ его глазъ образовалась новая сть морщинъ, и сказалъ: «Да, ты правъ».

Этого было достаточно: эта улыбка и это поощреніе польстили моему самолюбію, и я былъ гордъ и счастливъ.

Позже къ намъ подошла и молодая барышня. Она сказала нсколько словъ Гриндхюсену и спросила, что это за красный кардиналъ, котораго онъ поставилъ на дорог? Мн она не сказала ни слова и даже не взглянула на меня, когда я ей поклонился…

Обдъ былъ для меня тяжкимъ испытаніемъ. Не потому, что кушанье было плохое, нтъ! Но Гриндхюсенъ такъ отвратительно лъ супъ, и губы его лоснились отъ свиного сала! «Хотлъ бы я видть, какъ онъ стъ кашу?» — думалъ я истерично.

Когда Гриндхюсенъ растянулся на скамейк, собираясь предаться послобденному отдыху въ томъ же жирномъ состояніи, я не вытерплъ и закричалъ на него:

— Да вытри же себ ротъ, чтобъ тебя!

Онъ посмотрлъ на меня, вытерся и потомъ посмотрлъ на свою руку.

— Ротъ? — спросилъ онъ.

Я долженъ былъ обратить все въ шутку:- Хо-хо, ловко я тебя надулъ, Гриндхюсенъ! — Но я былъ недоволенъ самимъ собой и сейчасъ же вышелъ изъ пивоварни.

«Какъ бы тамъ ни было, — думалъ я, — а я заставлю-таки молодую барышню отвчать мн на мои поклоны. Скоро она узнаетъ, что я человкъ недюжинный». Я вспомнилъ про колодецъ съ водопроводомъ. Что, если бы я составилъ цлый планъ? Однако, у меня не было нивелира, при помощи котораго я могъ бы опредлить уклонъ. И вотъ я началъ самъ изготовлять этотъ инструментъ. Мн удалось устроить и нивеллиръ и ватерпасъ при помощи деревянной трубы и ламповаго стекла, которое я замазалъ съ двухъ сторонъ, наполнивъ предварительно водой.

Между тмъ въ усадьб священника набиралось все больше работы: то надо было переложить плиту передъ крыльцомъ, то поправить стну, то принести въ порядокъ гумно. Священникъ любилъ, чтобы все было въ полномъ порядк, а намъ было все равно, такъ какъ мы работали поденно. Однако, по мр того, какъ дни шли, я чувствовалъ себя все хуже и хуже въ обществ моего товарища. То обстоятельство, что онъ прижималъ хлбъ къ груди и отрзывалъ отъ него ломоть складнымъ замасленнымъ ножемъ, который онъ предварительно тщательно вылизывалъ, могло причинить мн настоящее страданіе. При этомъ надо еще имть въ виду, что онъ никогда не мылся всю недлю, отъ воскресенья до воскресенья. А утромъ, до восхода солнца, и вечеромъ, посл захода солнца, на кончик его носа всегда висла прозрачная капля. А ногти его! Объ ушахъ лучше и не говорить!