Под покровом ночи

- Да, - ответила Франческа. - Именно поэтому я и настояла на своем приезде сюда. В противном случае я бы наверняка задержалась в Милане, чтобы хоть немного насолить мамочке и Карло. При мне ей уже не так просто строить глазки своим молокососам.

- Франческа, ты просто чудовище! - смеясь, всплеснула руками Кэссиди.

- Вот и мамочка так говорит. Скажи, Кэсс, он умирает? - вопрос был задан столь внезапно, что Кэссиди не успела соврать,

- Видимо, да, - сказала она.

- И - скоро?

- Наверное.

В комнате воцарилось молчание. Когда наконец Франческа подняла голову, в глазах её стояли слезы.

- Но ведь он так хорошо выглядит! - воскликнула она.

- Да, милая, - со вздохом ответила Кэссиди. - И хоть за это мы должны быть благодарны Господу. Кто знает, а вдруг врачи ошибаются? Они ведь нередко ставят неверный диагноз. Хотя Мабри в это не верит.

- Дядя Эмберсон говорит, что это Ричард Тьернан сводит папу в могилу. И что смерть Шона будет на его совести, как и убийства других людей.

- О нет! - с жаром воскликнула Кэссиди. - Как раз Ричард папу вдохновляет! Придает ему сил и воли к жизни. Возможно, ты и не знаешь, Франческа, но Шон стал совершенно одержимый - он живет только своей книгой. Не знаю, что бы сейчас было с ним, если бы не Ричард и не работа. Для него ведь именно это главное на свете - успех и работа.

- Ну да, а на родных детей ему наплевать, - со вздохом закончила Франческа. - Хотя мы ведь с тобой все равно его любим. Правда, Кэсс?

- Ну конечно, милая, - улыбнулась Кэссиди. - Как, кстати, и он - нас, хотя и в меру своих возможностей.

Франческа снова вздохнула.

- До чего жаль, что у меня не такой папа, как дядя Эмберсон, - с чувством промолвила она. - Заботливый, внимательный к моим нуждам, готовый ради того, чтобы отомстить за меня, преследовать врагов до последнего вздоха.

- А вот мне вовсе не кажется, что тебе будет приятно очутиться в положении после которого кому-то понадобилось бы за тебя мстить, - сухо промолвила Кэссиди. - Разве тебе самой хотелось бы оказаться изувеченной или - не дай Бог! - убитой? - Она пыталась хоть таким образом повернуть их беседу в разумное русло.

- Да я толком и не знаю, - призналась девочка. - Мне всего тринадцать, и голова моя полна романтических бредней. Не говоря уж о том, что в моих жилах течет половина итальянской крови, а половина - ирландской.

- Американской, - снова поправила Кэссиди.

- В том смысле, что мне вовсе не улыбается перспектива оказаться в больнице с переломанными костями или тем более - сыграть в ящик. А вот мысль о некотором... хм, сексуальном насилии приятно будоражит кровь, призналась Франческа с неподражаемым простодушием.

- Боюсь, что, привыкнув к самостоятельности и независимости, ты найдешь генеральскую любовь довольно навязчивой, - заметила Кэссиди.

- Увы, это вполне возможно, - вздохнула Франческа. - Эх, как мне хочется, когда я вырасту, быть похожей на тебя, а не на мою мамашу!

- Мы с твоей мамой совершаем совершенно одинаковые и дурацкие ошибки, - призналась Кэссиди.

- Не совсем. Мамочка выбирает мужчин, которые без конца ей льстят и всячески тешат её самолюбие; с ними она чувствует себя моложе и красивее. Но на риск она никогда не пойдет, даже ради меня.

Кэссиди натянуто улыбнулась.

- Тогда как я стараюсь избегать мужчин, а не выбирать их - да?

- Нет, ты просто не умеешь выбирать правильно. - Франческа лукаво заулыбалась. - Господи, до чего же мне не терпится познакомиться с Ричардом Тьернаном! Я просто сгораю от нетерпения.

В это мгновение в дверь их комнаты забарабанили, так громко и нетерпеливо, что сердце Кэссиди тревожно екнуло, предчувствуя беду. Франческа уже шагнула, чтобы открыть, но не успела - дверь распахнулась, и они увидели Мабри. Лицо её было белым, как полотно, по щекам катились слезы.

- С вашим отцом совсем плохо, - давясь от слез, выдавила она. Вызвали "скорую", но, боюсь... уже поздно.

* * *

Сидя в самолете, Ричард закрыл глаза и устало откинулся на спинку кресла. Все кончено, он сжег за собой все мосты. Общаясь с детьми, он так беззаботно играл с ними, что ни девочка, ни мальчик даже не заподозрили, что сердце его разрывается от горя.

Детишки спрашивали про Кэсси, и ему пришлось обмануть их. А куда было деваться? Детям было с ней хорошо, и она могла бы их спасти, но, увы сбежала. Не выдержала последнего испытания.

Не мог Ричард, да и не должен был винить её за это, но у него это не получалось. В его жизни не оставалось места для сострадания и прощения. Ради детей он готов был пойти на любые жертвы, а Кэссиди в конце концов сделала свой выбор сама.

Он попытался представить себе, что его может ждать по возвращении в Штаты. Обратилась ли Кэсси в полицию? Встретят ли его вооруженные до зубов полицейские?

Однако почему-то Ричарду так не казалось. Как не верил он и в то, что Кэссиди расскажет Шону то, что сама считает правдой. Конечно, она сейчас у Шона. Больше ей не к кому податься. Кэссиди загнана, растеряна, запугана до предела. И все-таки не настолько, чтобы предать его.