Под солнцем и богом

Советской верхушке, пусть не в той мере, как чекистской элите, было известно: страна буксует, а где и откатывается назад. Но партийная элита не ведала главного: паритет холодной войны стремительно тает. В страхе накликать гнев горстка посвященных эту тенденцию скрывала, что означало: не за горами, лет через десять-пятнадцать, качественный переворот, который умалит советский ядерный потенциал до самых что ни на есть конвенциальных, уязвимых вооружений. Оружие нового поколения, к примеру, «звездных» войн их нейтрализует лазерным «сачком». А, проведав о пробуксовке, трио не сомневалось, старцы заторопятся за стол переговоров, где, блефуя и юля, примутся канючить у Запада уступки. Борясь за урну в колумбарии истории, пойдут на что угодно – даже на демократические перемены – лишь бы еще порулить, пусть одной, мелко трясущейся рукой.

Проводя параллели с недавним прошлым, Остроухов и Ко в свое будущее смотрели понуро, с откровенной тревогой. Полагали: при резком смене курса, который не за горами, на верхушку КГБ, как в пятидесятые, правители повесят всех собак, переложив вину за собственные прегрешения, откровенно антинародную политику.

Прорисовывался естественный вопрос: что делать и куда путь держать? Не взирать же бесстрастно, как страна деградирует, а властная элита сбивается в муравейник коррупции? Куда уносить ноги, пока не захомутали?

Идею бегства из СССР и слива государственных секретов в обмен на безбедную жизнь на Западе Остроухов отмел сразу, хотя – не раз проклевывалось – Куницын не прочь… На намеки сотоварищей определиться Главный отвечал нехотя: «Время покажет, думаю…»

Остроухов и впрямь думал ежедневно, но без откровенной измены не выстраивалась ни одна схема. Разве что забуриться в джунгли Амазонки и перекраситься в индейцев… Но полному сил, безмерно деятельному генералу перспектива оказаться не у дел претила не меньше.

В тревожном ожидании облома проходили дни, месяцы и даже годы. Вакханалия безвременья между тем лишь разрасталась, ничего, кроме участи проститутки из дешевого борделя, разведчикам не суля.

Нежданно-негаданно с черного входа вломился Шабтай, практически безвестный, ничем не зарекомендовавший себя агент. Не содержи его реляция адреса «В Совет Министров СССР», Богданов наверняка бы опус Калмановича отфутболил в агентурный отдел обратно, присовокупив комментарий: «Я не Институт мировой экономики и не архивариус. Что у вас с документооборотом?!»

С легкой улыбкой казначей стал вчитываться в реляцию Шабтая, но чем дальше углублялся в суть предмета, тем меньше ему хотелось лыбиться. Все же освоил материал в два счета и, не захлопнув папку, потянулся к селектору. Вызвав помощника, заказал личное дело агента – то ли неисправимого романтика, то ли самородка-предпринимателя – казначей не уразумел пока.

Дожидаясь досье, Богданов мерил кабинет шагами, будто разминается, а может, от нечего делать.

Личное дело раскапывали долго – целый час. В какой-то момент казначею прогуливаться перехотелось, он сел на столешницу, задумался. Чуть погодя отправился к книжному шкафу и, покопавшись, извлек книгу под титулом «Де Бирс. Путь к успеху», углубился в чтение.

Когда в конце концов досье Калмановича перекочевало к полковнику на стол, он не покосился даже, продолжая читать книгу. Лишь перед уходом вяло, без видимого интереса просмотрел папку. Казалось, предчувствовал, что особых откровений не встретит. Задержался лишь на фото и личных данных – с первой по пятую графу. Закрывая досье, вновь улыбнулся и засунул скоросшиватель в нижний ящик, а книгу прихватил с собой и до утра читал, освоив от корки до корки.

Всю последующую неделю – а было это семь месяцев назад – Богданов нещадно эксплуатировал калькулятор, одновременно сверяясь с докладной Шабтая и… проектом бюджета Управления, запрошенного на будущий год. Наконец, излучая вдохновение и решимость, перенес расчеты на бумагу, облачив в докладную записку на трех листах. Удовлетворенно потянувшись, набрал номер Главного и после дежурного обмена любезностями спросил: «Принять меня сможете?»

– Не сейчас, позвоню… – устало ответил генерал и тут же разъединился.

Главный не позвонил, зато сам нагрянул в конце рабочего дня.

Хозяин кабинета взметнул голову: кто это без уведомления помощника? Но увидев шефа, изумился: вот это интуиция, звериный нюх на поживу!

Повестку на тот свет, где сотоварищи не вчера одной ногой стояли, обслуживая казнокрадов, Остроухов читал насупившись, но обстоятельно. Напрашивалось: нужный ракурс уловил. Скорее переваривает содержание, нежели готовит отпор.

Ознакомившись с рукописью, Остроухов спросил: «Личное дело у тебя?» Упреждая вопрос, казначей уже тянулся к нижнему ящику стола.

– Сам хоть в это ГОЭЛРО веришь? – возвращая обе папки, спросил генерал, без намека на издевку, предельно серьезно.