Под солнцем и богом

Владелец «Венского вальса» Зигфрид Швайнштайгер, по вечерам подряжавшийся барменом, к 22:30 выпроводил последнего посетителя. Закрыв центральный вход, направился в комнатушку консьержа. Вынул из стойки карманного размера книгу, пристроенную там лыжником, и двинулся к этажерке, где хранились карты Вадуца и туристские буклеты. Бережно ее отодвинул – оголилась потайная дверь. Достав связку ключей, открыл дверь. Нащупал за ней выключатель и, осветив стелящиеся вниз ступеньки, начал спускаться к еще одной двери. Отворив ее, он очутился в оборудованном под кабинет помещении с массивным сейфом, письменным столом и стеллажами. Вытащил из-под стола инфракрасную лампу и просветил двадцать седьмую страницу книги. Ознакомившись с дискретным посланием, достал таблицу часовых поясов. Изучал ее меж тем недолго, поскольку искомое – в верхней части листа.

Его спокойные глаза вдруг засуетились. Он то сверялся с часами на руке, то поглядывал на таблицу. В конце концов уставился на циферблат. Но не успела секундная стрелка сделать и оборота, как Зигфрид решительно встал и отправился к сейфу.

Несгораемый шкаф запирался, помимо ключа, электронной схемой с кнопками для введения кода. Зигфрид набрал шифр, вставил ключ и дважды провернул. Услышав характерный щелчок разблокировки, не без усилий открыл массивную дверь. Достал с верхней полки металлический ящик средних размеров с откидной крышкой, перенес его на стол. Убрал запоры, оголив мудреное устройство, содержавшее выдвижную антенну, телефонную трубку, диск для набора номера. Вновь обратился к сейфу. Извлек из небольшого отделения с дверцей записную книжку, раскрыл ее. Полистав, остановился на каком-то разделе. Вернулся к столу и, поглядывая в свои записи, завертел диском. Судя по раздавшемуся после набора цифр сигналу, устройство – спутниковый телефон, ибо соединяющий шнур не просматривался. Обычный же телефонный аппарат – на столе рядом.

К слову, ближайшие спутниковые телефоны эксплуатировались в Берне – премьер-министром, начальником Генерального штаба и главой разведки Швейцарии, всего три на эту богатейшую страну, из официально учтенных, разумеется. Князь Лихтенштейна о таком чудо-средстве мог только мечтать.

Прерывистый сигнал разорвал чей-то заспанный голос, ответивший на странном, неузнаваемом языке. Но «отель «Панорама» – вычленился. Пользователь радио эфира резким движением выдернул из ящика трубку и по-английски произнес: «Пожалуйста, соедините с четыреста шестым».

Вновь заработал сигнал и, казалось, он не пульсирует, а подвывает, не находя в пустыне космоса себе пары. Наконец сигнал оборвался, оставив после себя лишь дурацкий гул в барабанных перепонках звонившего. Вместе с тем что-либо одушевленное о себе заявить не торопилось.

Зигфрид спросил с опаской: «Франк, ты?»

– На месте, – по-немецки ответил эфир, несмотря на предложенный английский.

Собеседники проговорили недолго, минут пять от силы, и несли откровенную чушь: о бронировании авиабилетов в Ботсване, где туристского агентства днем с огнем не сыщешь, отключении систем поддержания жизни у какого-то больного, обменном курсе южноафриканского ранда и прочий не вяжущийся с полуночным часом вздор. В конце концов, бросив друг другу «пока», разъединились.

– Ты хоть ужинал, Зигфрид? – пробормотала в подушку Магда, жена владельца гостиницы «Венский вальс». – Почему так поздно?

– Лёве, сантехник, сидел дольше обычного, – шепотом ответил Зигфрид. – Еле выпроводил… Хоть с бара капает понемногу. В отеле лишь двое жильцов.

– Не расстраивайся, летом наверстаем.

– До лета далеко, Магда… – глубоко вздохнул Зигфрид, укладываясь рядом.

Магда, как и никто другой в Лихтенштейне, не могла и предположить, что завтра один из банковских счетов супруга пополнится 15.000 американских долларов, очередной астрономической по меркам их семейного бюджета суммой. И внешне бесстрастный женевский клерк подивится в очередной раз: с момента открытия счета не снято и цента.

– В воскресенье после мессы Эльза зайдет с ребятишками, – вновь подала голос Магда.

– Купи им игрушки… – Зигфрид обнял жену, засыпая.

Глава 15

«Вода!» – взорвалось нутро Юргена, едва он забрался на макушку бархана.

«Не умру! Буду жить!» – захлебнулась душа Конрада и тихо заплакала.

«Дошли!» – ухнуло в груди у Гельмута, и его сердце исступленно застучало.

Но голосовые связки бедолаг молчали – вторые сутки они шли без воды. Выцедили утром и последнее, уже из себя…

«Напьются и в путь…» – заключил Эрвин, за секунды окинувший новый квадрат. Кроме притаившегося в низине оазиса, пейзаж все тот же: пустыня и небо – одиннадцатый, рычащий корчами день.

Конрад рванулся к воде, загремевшей в ушах водопадом, но свалился, поранив о проволочную петлю поясницу. Вместо того, чтобы не спеша выскользнуть из кольца, с остервенением рвал провод, доставляя себе еще большую боль.

Эрвин снял с себя поклажу, подошел к Конраду и, освободив от оснастки, поднял его на ноги.