Под солнцем и богом

Переперченный любопытством капитан вновь поднял голову – на сей раз, чтобы уважить генерала. Хотел было сказать «Будьте здоровы!», но, увидев, что Остроухов вытирает платком шею, ретировался в свою чиновничью скорлупу обратно.

Температура в Москве давно опустилась за отметку минус пятнадцать, в приемной, однако, не превышала пятнадцати тепла. Залатав дыры после недавних лютых морозов, коммунальное хозяйство столицы затрясло по-новому: топлива повсеместно не хватало. Кто-то при этом прел…

«Ну что ж ты пялишься, Варвара!» – чертыхнулся про себя генерал, но тут же заморгал, будто уцепившись что-то.

«Как это я элементарное упустил? Куда все делось, размелось… С младшим Куницыным промах похлестче, чем с Ефимовым! На первые три «мишени» ликвидатора снаряжают с дублером, контролирующим у новичка каждый вздох. Две трети исполнителей после первой «подсечки» отсеиваются как профнепригодные. Некоторых же, «стул не держащих», после акции дублер убирает. Не тащить же через границу мамку кличущий бурдюк, норовящий глаза залить поскорее. Вдвоем, с отцом, запускать его надо было!

В общем ясно все… Слабак ты, Виктор, хоть и натасканный! Мозги мочиле во вред, бицепсы вместо извилин нужны, дабы на одну «мишень» реагировали! Теперь от «объектов» в глазах рябит: оба Куницына, пацаны-химики, с которыми Виктор оттягивался, врачи да медсестры из больницы, где «химиков» лечат, фельдшер скорой помощи, их доставившей, и бог весть знает кто еще, с кем Виктор до «химиков» контактировал. Одно радует: Ефимова завалил мастерски, комар носа не подточит…

Постой-постой! Старшего Куницына зачем тпщить? Пусть он в своей ракушке хандрит и дальше! К службе наверняка не вернуть, да и надо ли…»

Дверь в кабинете председателя распахнулась, и в приемную друг за другом вошли два «Ц», грозные и могущественные заместители Андропова. Жирный «Ц», родственник самого Брежнева и по совместительству куратор Остроухова, красными от картежных бдений зенками тупо уставился на генерала-полковника, оттопырив нижнюю губу и карманы брюк, раздувшиеся под толстыми мослами.

Остроухов неспешно встал и, сухо здороваясь, дал знать: любые вопросы потом.

– Как понимать, Рем Иванович? – сковырнул беседу Андропов, подслеповато щурясь.

– Может, конкретнее, Юрий Владимирович? – бесстрастно откликнулся генерал.

– За сутки три ЧП, да еще какие. Куда уж конкретнее… – причастил Андропов.

– Почему три, Юрий Владимирович? Один Ефимов…

– Считаешь, что Куницын, над которым психиатры колдуют, не безвозвратная потеря? А сын его?! – Очки Председателя недобро блеснули.

– Он курсант, с аппаратом какая связь? – вполне натурально озадачился генерал.

– Самая, скажу тебе, прямая, если не видишь… – Андропов красноречиво придвинулся, продолжив: – Три дня назад в 22:00 с проломленным черепом обнаружен Ефимов, а в два ночи в больницу поступает Виктор Куницын, ослепший, и не далее, как вчера, курсант из группы спецопераций! Обнаружен причем неподалеку от места трагедии. Как все расценить?

Неумолимость анамнеза, оказалось, сюрпризом для генерала не стала, подзадорила лишь…

– Юрий Владимирович, да нет между ними общего! В одном перекликаются: пьянство – наша национальная беда. И вам это хорошо известно. То, что Ефимов пьет, агентура не вчера докладывала. На службе не сказывалось, я и ходу не давал. Все это до поры до времени, однако… У погибшего в крови пол-литра водки. Если он регулярно перебирал – а судя по найденной в квартире посуде, это так – эксцесс был лишь вопросом времени. Не ищите между сыном Куницына и Ефимовым сопряжения! Алкоголь – это стихия. Пока повальное пьянство не устраним, не такие еще ребусы разгадывать, проще цунами контролировать… И вдумайтесь: пить антифриз, когда зарплата у отца за тысячу. Это не только за пределами разума, любых фантазий!

– В общем так, Рем Иванович, – перебил генерала Андропов, – создана комиссия по расследованию причин гибели ревизора, ее руководитель – Цвиркун. Приказываю: всю относящуюся к делу документацию – в его распоряжение. Никаких отговорок со ссылками на секретность не приму, хватит! Вопрос внутренний, ни крота засылаем.

– Будет сделано, Юрий Владимирович, – поспешно, но без всякого пиетета согласился шеф разведки.

– Не все, генерал… – Андропов протянул Остроухову увесистую папку.

– Итальянского не знаю, – с ленцой перевернув несколько листов, спустя минуту откликнулся Остроухов.

– Боюсь, придется подучить… – возразил председатель.

– Для дела, почему бы и нет, – не лез в бутылку Остроухов.

Два серых кардинала мировой политики, своим призванием облюбовавшие ее авгиевы конюшни, обменялись пристальными взглядами. И, чуть поубавив интерес, смотрели друг на друга открыто, без малейших колебаний в своей силе и правоте.