Под солнцем и богом

Времени до посадки в такси – каких-то четверть часа, Арина меж тем успела не только собраться, но и накраситься. В 10:25 постучался носильщик. Прошмыгнув в номер, подхватил чемодан и умчался к лифту, запихивая в карман чаевые.

– На главпочтамт, – озадачила чернокожего таксиста Арина. Судя по его отвисшей губе, именно озадачила, а не изрекла вводную.

Не один из его предыдущих клиентов к столь таинственному заведению не ориентировал – все в аэропорт да в аэропорт. Вдобавок ко всему, где в Йоханнесбурге главпочтамт, он не знал, как впрочем, и сам город, живущий по незыблемым законам сегрегации.

– Я не знаю, миссис… – пролепетал обладатель фуражки с шашечками, струхнув, что ценный заказ уплывет.

– Вы что, не местный? – удивилась Арина.

– Я из Габороне, – тихо молвил таксист, напряженно думая, какой смысл вкладывается в слово «местный».

– Не знать, где в родном городе главпочтамт? Так бывает?

– Сообщили, что рейс в Йоханнесбург, в аэропорт…

– Ах вот оно что! – заразительно рассмеялась Арина. Отсмеявшись, пояснила: – В Йоханнесбург, Йоханнесбург, но прежде – на главпочтамт Габороне.

– У нас есть почта, миссис, в городе она одна…

– Тогда на почту, – вновь рассмеялась пассажирка, на сей раз совсем не весело, чертыхаясь про себя, что связной или «смежник» непростительно напутал.

В помещении почты душно и людно – на шестидесяти квадратных метрах почти столько же посетителей и персонала. Перенаселенность Арине будто на руку, но, не успела она «снять картинку», как взоры всех превших и галдевших устремились на нее.

Повинуясь выучке, дива вышла и спустя несколько минут вновь вошла. И в самом деле волна нездорового любопытства спала. В дальнейшем на нее лишь посматривали.

Примадонна взяла со стойки бланков формуляр телеграммы. Что-то черкнула на нем, но, немного подумав, отложила. Обратилась ко второму формуляру, а за ним и к третьему. Закончив писанину, просмотрела формуляры, несколько раз их перетасовала. По внешнему виду чувствовалось: колеблется. В конце концов решилась и, осмотревшись, незаметным движением протолкнула один из бланков в зазор между стеной и стойкой. Остальные остались в руке.

Арина подошла к хвосту стоявшей к окошку почтовых отправлений очереди и будто примкнула к ней, держась в добром шаге от замыкающего.

Алхимик женских чар оглядела помещение, подавляя отвращение к смраду, исходившему от множества немытых тел. Тут она заметила худого, но жилистого белого мужчину, который, словно слившись со стулом, ничем не выдавал себя, а скорее, особым даром свое присутствие затушевывал. Взгляд его стремился к стойке, с которой она только что распрощалась, оставив зарубку «пером». Но самым любопытным было то, что войдя в операционный зал, Арина боковым зрением эту расслабленную худобу запечатлела, при этом с белой расой не соотнесла, почему-то видя вокруг одних аборигенов.

За Ариной пристроился пожилой, опрятного вида туземец в аккуратно отглаженных брюках, что его выгодно отличало от прочих посетителей. Спустя минуту дива повернулась и кокетливым жестом дала знать – отойду. Тот участливо замахал головой, добавив на словах: «Не волнуйтесь, очередь сохраню».

Таксист замер, заметив спускающуюся со ступенек Арину. Последние двадцать минут он ерзал, тревожась упустить жирный, случающийся раз в месяц заказ. Взглянул на счетчик, отбивший к тому моменту сущие гроши, – от гостиницы они отъехали не более полукилометра – да так и приклеился к нему взором. Беспомощно и даже обреченно сутулился.

Хлопнувшая за пассажиркой дверь, будто брызнула искорками удачи, но таксист все еще не верил в нее, горбясь.

– Вы можете ехать… Простите, как вас? – Арина уселась поудобнее.

– В Йоханнесбург? – резко повернув голову таксист.

– Право, зачем повторять? – укорила дива, недоумевая, откуда столь странная забывчивость. Сытый голодного не понимает…

Раздробленный караван-сарай с редкими островками цивилизации в виде «Хилтона» остался позади, когда Арина обратила взор на два почтовых бланка, лежавших рядом на сиденье. Подобрала формуляры и, как бы от нечего делать, пробежала их глазами.

В троих заполненных на почте бланках первое предложение совпадало, отличаясь лапидарностью: «Она ничего не знает». И в том, просунутом за стойку, над которым сей момент парили свои криминальные мозги Франк и Иоганн, ничего, кроме этого предложения, не было. В унесенных же и только что перечитанных – мысль тяготила к развитию. В первом: «Бездоказательно предполагает, что уехал на юг», а во втором – «Случайная, одноразовая связь».

У ближайшей заправочной Арина попросила остановиться. Спешившись, устремилась в туалет и спустила обе бумажки в унитаз, предварительно изорвав их в клочья.

Ближе к Йоханнесбургу настроение примадонны ухудшилось. Покоя ее лишили слова, озвученные Барбарой при расставании, хоть и квелым языком: «Никакая ты не сестра… Шабтай, конечно, ловкач, но не тварь, однозначно. Выплакав обиду, простила. Вы же – гуртом на одного…»