Под знаком снежной совы

Когда еще затемно я услышала цокот лошадиных копыт по брусчатке, была уже полностью готова к выезду. Обнялась на прощание с Агафьей, женщина осенила меня крестом. Когда вышла за ворота, Михаил с легкостью, несмотря на плотное телосложение, соскочил с небольшой брички, запряженной всего одной лошадью. Помог мне забраться внутрь и выразил радость по поводу того, что я передвигаюсь без помощи трости.

Мужчина намеренно выбрал такое время для отъезда, чтобы нас никто не видел.

— Совсем скоро рассветет, можно спокойно выдвигаться, — сказал он, протягивая новые документы.

— Ольга Юрьевна Полякова, — прочитала я. — Спасибо, Михаил Юрьевич, вы сдержали слово!

— П-п-поблагодарите, когда п-п-приедем, — он улыбнулся и взялся за вожжи.

До нужного места больше ста двадцати верст. Пыталась прикинуть, сколько времени займет дорога, но не была уверена, поэтому решила уточнить у своего спутника.

— М-м-молчун уже н-н-немолод, — покосился тот на белого в рыжие пятна коня. — Н-н-не хочу его гнать. Но десятка т-т-три верст за д-д-день вполне одолеем.

Что ж, путешествие выходило не очень долгим. Всего четыре дня. При условии, что не случится никаких непредвиденных обстоятельств. Обернулась на свой дом, который удалялся в серых предрассветных сумерках.

Вернусь ли?..

Потом взяла себя в руки, запретила думать о плохом и заставила смотреть строго вперед!

Глава 7

— Х-х-хорошо, что сейчас т-тепло, бричка моя не очень для путешествий подходит, вы, наверное, с-совсем к другому п-п-привыкли, — Михаил произнес это таким тоном, будто извинялся передо мной.

От этого мне стало неловко.

— Ну что вы, Михаил Юрьевич, все чудесно! О лучшем я сейчас и мечтать не могла бы!

Мы сидели рядом на маленьком диванчике, которого едва хватало на двоих. Хорошо еще, что у меня с собой только многострадальный саквояж. Только на него да еще на небольшую сумку самого хозяина сего средства передвижения и хватило места в отделении для багажа, которое находилось сзади от сидения.

Бричка действительно больше подходила для коротких передвижений по городу, чем для длительных переездов. В ней не было крыши, поэтому в случае дождя нам придется мокнуть. К счастью, погода в последние дни установилась сухая и довольно теплая. Бабье лето пришло, не иначе.

— По некоторым причинам не могла взять дормез и шестерку лошадей. Да и Могучий что-то захромал, — я пыталась поддержать беседу, чтобы не ехать в неловкой тишине. Казалось, что раз он взялся безвозмездно помогать, я как-то должна обеспечить ему комфорт, хотя бы эмоциональный. — Кстати, что с ним? Вы же его осмотрели?

Врач кивнул, но по выражению лица поняла, что ничего хорошего он не сообщит.

— Боюсь, что этого уже не исправить, — когда он заговорил о своей работе, заикание волшебным образом куда-то пропало. — Он повредил ногу, скакать уже точно не будет. Теперь только два выхода: избавиться от него…

— О боже, нет! — воскликнула я, не дослушав. — Он сильно страдает?

—…или пусть доживает свой век, — будто не заметив моего вскрика, спокойно продолжил ветеринар. — Но его нельзя нагружать никакой работой. Нет, ему не больно, но трудиться наравне с другими лошадьми он уже не сможет.

— Значит, пускай живет. Он долго служил нам с дедушкой, пускай теперь отдыхает…

— Вы очень добры, Августа Константиновна. Д-д-далеко не каждый п-п-помещик решится просто так кормить л-л-лошадь, которая не может работать, — он чуть коснулся моего локтя своим. Я улыбнулась одними уголками губ.

— В этом мире и так слишком много несправедливости, не находите?

Мужчина кивнул.

— То, что п-п-произошло с Петром Дмитриевичем, п-п-прямое тому доказательство.

— Значит, вы мне верите? Верите, что его убили?

Он задумался. Я видела, что размышляет, как ответить. От этого в районе солнечного сплетения неприятно заныло. Почему-то было важно знать, что этот человек помогает мне не только потому что я женщина, которая ему нравится, а потому что он верит в мои слова.

— С-с-слухи о его смерти х-х-ходят…

Я затаила дыхание, ожидая продолжения фразы.

— Б-б-будто тело было с-с-сильно искалечено.

Он увидел выражение моего лица, тут же остановил повозку, оставил вожжи и повернулся ко мне. Я едва сдерживала слезы. Он взял мои ладони в свои.

— А-а-августа Константиновна, п-п-пожалуйста, п-п-простите, я не х-х-хотел вас расстроить!

Я не отнимала у него рук, они безвольно лежали на коленях.

— Уже все равно ничего не исправить, закончите свою мысль, — неимоверными стараниями получилось загнать слезы глубоко внутрь.

— Я вам верю. Н-н-не знаю, что с ним произошло, но, если вы говорите, что его убили, так и есть.

Я медленно подалась ближе и положила голову на его плечо. С ним становилось спокойнее.

— Спасибо, давайте двигаться вперед.

Мы сверились с картой, на которой были указаны придорожные постоялые дома, и решили проехать еще несколько верст, чтобы остановиться на ночлег. Двигались довольно медленно. Впрочем, главное, что я шла к цели.