Под знаменем большевизма. Записки подпольщика

А пока я все-таки продолжал работать. На целом ряде совещаний с товарищами Вайян-Кутюрье, Лефевр и Вержа договариваемся о необходимости издания коммунистической газеты «Пролетарий». По французским законам нам нужно было найти такого издателя, который мог бы об’явить, что газета издается на его личные средства. Задача эта была не из легких, но, благодаря энергии Лефевра, человек такой был скоро найден. Это был известный писатель Барбюс, вполне сочувствующий нашим идеям. Но и после этого приступить сразу к изданию мы еще не могли: нехватило средств, а чтоб найти их, требовалось время. Между тем слежка за мной усиливалась. Я хорошо знал тактику французских шпионов. Они не арестовывали тотчас же, а предварительно старались узнать, где бывает данное лицо, с кем встречается, чтобы сразу захватить всех. Зная это, я не спешил выбраться из Парижа, а продолжал жить, заметая свои следы. Часто, возвращаясь с совещаний, я замечал шпионов, подозрительно оглядывавших меня. Я делаю вид, что ничего не замечаю, и медленным шагом иду вперед. Сажусь на первый попавшийся автомобиль и еду по направлению к театру, но в театр не захожу, а медленно направляюсь в свою квартиру. Обыкновенно шпики записывают № автомобиля, затем вызывают шофера и спрашивают у него, где он взял пассажира и куда отвез. В данном случае шофер мог сказать, что отвез меня в театр. Так я часто увертывался от преследования.

Конспиративная квартира моя была тогда у одного французского рабочего в Каргане, недалеко от Парижа. Не без риска принял он меня к себе и часто скрывал от преследования шпионов. Это был немолодой рабочий, каменщик, бывший анархист. В молодости он сидел по тюрьмам и Германии, и Швейцарии, и Франции. Теперь он — ярый коммунист; предана коммунизму и жена его — простая крестьянка. В этой семье происходили многие из наших совещаний. Сам рабочий принимал деятельное участие во всех наших спорах и суждениях и своим пролетарским чутьем разбирался в вопросах куда лучше других товарищей. Семья эта дарила мне много внимания и заботливости, и порой это было даже неловко; но все это внимание относилось скорее не ко мне лично, а как к представителю революционной России.

— Вы не беспокойтесь, если будут стучаться ночью, — говорил мне товарищ. — Я полицию не впущу до тех пор, пока не буду уверен, что вы вне опасности.

Я располагал секретным ходом, откуда можно было безопасно скрыться.

В июне 1920 года в Москве был назначен 2-й конгресс III Интернационала. Французские делегаты должны были тоже присутствовать на нем. Хотя аресты разрушили большую часть нашей работы, но мы все-таки имели еще преданных товарищей, которых можно было послать в Москву. Зная, что дорога до Москвы ужасная, что пробить блокаду очень трудно, мы пускались на всякие хитрости. Узнаем, напр., от бельгийских товарищей, что они готовят пароход с русскими пленными для отправки в Россию. Нужно было постараться устроить на этом пароходе наших французских товарищей. В Булонском лесу назначаем последнее совещание в присутствии Вержа, Митковицера, Лепти и Лефевра. Выясняем, что проезд в Бельгию не так труден. Для более успешной организации от’езда поручаем Митковицеру пробраться сначала одному в Бельгию, чтобы там позондировать почву. Тот соглашается и через 2 дня дает нам условную телеграмму, что назначенные — тов. Лефевр и другие могут приехать. В Москве мне удалось узнать от них, что Митковицер очень удачно организовал их от’езд на этом пароходе.

Мне лично тоже нужно было быть на этом конгрессе, но я пока еще не торопился. Однажды, сидя в своей конспиративной квартире и пересматривая газету «La Victoire» г-на Эрве, вижу на первой странице под большим заголовком статью, суть которой сводилась к следующему:

«При аресте известного большевика Деготя было найдено бриллиантов на 10 миллионов франков». Тут же точно описывают мою биографию, мою деятельность в Одессе, рассказывают, что я приехал из Лондона, где видел Красина, который и вручил мне эту сумму. Статье нужно было придать политический характер: вот почему к моему имени нужно было еще приплести имя Красина. Как видно, французская охранка настолько была уверена, что я буду взят, что, не дождавшись моего ареста, поспешила сообщить об этом в газете.

Надо было немедленно решить вопрос, уезжать ли из Парижа тотчас же, или еще оставаться. Если уеду, я могу быть в пути арестован; останусь — может случиться то же самое. Наконец, решил поспешить в Москву на конгресс. Но как устроить от’езд? Опыт с генералом показал мне, что нужно действовать смело и решительно.