Подарок фирмы

- Иду. - Она положила руку мне на плечо, потом нежно погладила волосы за ухом. Взгляд ее блуждал далеко. - Трусики той девушки были очень красивыми и дорогими... она их покупала в Париже... Может быть, это у тебя серьезно. Ты ее любишь?

- Ты читаешь слишком много дешевых романов.

- Вот как? Если бы она была тебе безразлична, ты бы не позволил мне уйти в тот раз. Значит, это не просто так, что-то с тобой произошло. Женщина сразу замечает такие вещи. Сколько времени прошло, а ты только сегодня выбрался меня проведать. Она красивая?

- Да, красивая. Но совсем на тебя не похожа.

- Все женщины друг на друга не похожи.

Она резко убрала руку с моих волос и поправила платье. Потом вздохнула и бросила взгляд на мужчин, сидевших за стойкой.

- Ладно, пора работать, - сказала она. - Так и быть, пусть они меня немного пощупают.

- Слава богу, - обрадовался Антонио. - Я даже растрогался. Вы не поцелуетесь на прощание, детки?

Лола посмотрела мне прямо в глаза, не обращая на Антонио никакого внимания.

- У меня лежат твои вещи. Тони, я их не стала выбрасывать. Приходи, когда хочешь, за ними. Мы всегда...

всегда будем друзьями, ладно?

- Ладно. Я знал, что ты не выбросишь мое барахло.

Ты хорошая девочка, Лола. Лучшая из всех... я...

- Молчи... не надо ничего говорить... Пока. Счастливо тебе. Тони.

- И тебе тоже. - Я залпом выпил отраву, которую Антонио называл джином, и посмотрел вслед Лоле, направлявшейся к трем мужчинам у стойки. Они раздвинулись и усадили ее в середину. Смех стал громче. Она прижалась к одному из них. Ее грудь, обтянутая зеленым шелком, четко вырисовывалась на фоне его пиджака.

- Очень трогательно. Тони. Я с трудом сдерживаю рыдания. Тебе бы на телевидении работать.

- Антонио, - сказал я, - нагнись-ка ко мне на минуточку.

Он перегнулся через стойку. От него пахло дешевым одеколоном. Я тоже нагнулся, как будто собирался сказать ему что-то на ухо. Потом схватил за узел галстука и резко рванул вниз. Он издал какой-то утробный звук.

Видно было, что он задыхается.

- Слушай внимательно, повторять я не стану.

Он попытался освободиться, но я держал крепко. Его поросячье лицо стало пурпурным.

- Шанхай поставит лоток у входа в твое заведение. Не слышу ответа.

- Ты с... аггг-агг, ты меня задушишь...

- Да или нет?

- Да... да.

Я резко отпустил галстук, и Антонио свалился на спину. Он сразу же схватился руками за горло и стал его растирать. У Сеспедеса в глазах блеснули странные огоньки, выражавшие удовлетворение.

Я вышел из "Нью-Рапсодии". За спиной у меня звучал смех Лолы. Естественный смех, бархатистый, красивый.

Смех человека, еще не разучившегося смеяться.

26

Свет неоновой рекламы, наверно, падал ему прямо в лицо, потому что глаза у него слезились.

- Вы в этом уверены, шеф?

- Да, - ответил я.

- И я не должен буду давать ему пачку сигарет каждый день?

- Никаких пачек сигарет, Шанхай. Ни Антонио, ни Фаустино.

Швейцар, ковырявший зуб ногтем мизинца, всполошился.

- Ты чего лезешь не в свое дело, умник? Кто ты такой, чтобы указывать Шанхаю? Ты уже не служишь в полиции, так что не вмешивайся не в свое дело, давай мотай отсюда.

- Что ты сказал, Фаустино? Я плохо расслышал. Повтори еще раз.

Я подошел к нему поближе. Он совсем вжался в дверь.

- Но, Тони, мы ведь договорились о пачке в день!..

- Ну и что?

- А ты говоришь, чтобы он мне не давал...

- Захочет - даст, не захочет - не даст. Все будет зависеть от его желания. Понял? Ты тут погоду не делаешь, Фаустино. Эта улица - не твоя собственность. Ни твоя и ни Антонио. У Шанхая есть разрешение на торговлю сигаретами.

- Вот именно, - сказал горбун. - Официальное разрешение, начиная с сегодняшнего дня. Все законно.

- Заруби себе на носу, Фаустино, я больше повторять не стану. Он поставит здесь свой лоток, а если ты его хоть пальцем тронешь, я тебя заставлю проглотить твою фирменную фуражку. Ясно? Скажи, что тебе все ясно, Фаустино.

- Мне все ясно.

- Так-то лучше.

- Вы идете домой, сеньор Тони? - спросил горбун.

Я сказал, что да.

- Можно пригласить вас что-нибудь выпить?

- Пошли.

Шанхай скрипнул зубами, выражая столь странным способом удовлетворение результатами переговоров.

Жизнь не приучила его улыбаться, но губы сами растягивались в улыбке, обнажая редкие черные зубы. Рот был похож на гнилой помидор, в который воткнули черные ножики. Мы пошли с ним вниз по Десенганьо по направлению к улице Луна. Шанхай шел, ритмично раскачиваясь на своих кривых ножках, глядя в землю. Горб остро топорщился, казалось, он хочет прорвать пиджак.

Недалеко от полицейского участка он свернул на улицу Писарро.

- Простите, не могу спокойно ходить мимо полиции, плохо на меня действует. Если вы не против, я знаю тут один бар на улице Пэс.

- Далеко идти, Шанхай. Давай выпьем пива гденибудь здесь.