Подбрасывание лисиц и другие забытые и опасные виды спорта

Мода быстро сошла на нет, и газеты быстро переключились на следующее студенческое увлечение: Джон Патрик из Чикагского университета съел две грампластинки. «Дорогие студенты, я сделал это ради нашей альма матер», – заявил он.

Великая трехколесная регата

Со времени открытия первого Мэдисон-сквер-гарден в Нью-Йорке в 1879 году такое название носили целых четыре места. Но вряд ли хоть в одном из них проходило мероприятие более странное, чем стартовавшее в пять минут пополуночи 7 октября 1888 года.

«После трех ударов гонга двенадцать крепких мужчин возьмутся за весла… но только кругом не будет ни воды, ни лодок», – гласило объявление в New York Sun.

Гребля тогда была невероятно популярной, и благодаря широкому освещению в прессе у самых известных представителей этого спорта обнаружилось множество поклонников, которые никогда не видели настоящей регаты. Многие промоутеры пытались захватить эту аудиторию – в каком-то смысле «доставить реку» тем, кто был обделен ею от природы. Но достойного решения все не находилось… до изобретения трехколесных сухопутных лодок, или гребных велосипедов. Они были похожи на современные тренажеры для гребли, но гораздо примитивнее – грубая железная конструкция с одним шатким передним колесом и двумя сзади. Все это при должном усилии могло разогнаться до 15 миль в час (около 24 км/ч).

План возник почти моментально, а уровень необычности (и жирный приз в 10 тысяч долларов) привлек нескольких мировых чемпионов по гребле. Среди них были канадец Жакоб Годор, англичанин Джордж Бубер, американец Уильям О’Коннор, чемпион Новой Шотландии Джон Маккей, местный ирландский герой Джон Ларган и джентльмен по имени Альберт Хэмм, которого один спортивный журналист охарактеризовал как «веселого повесу, но, когда он в хорошей форме, его не обогнать». Был подготовлен трек шириной 21 фут и длиной 220 ярдов (примерно 6,4 на 201 м). Его поделили на дорожки, причем внешняя была выделена для обгонов и спуртов. Соревнование на таком небольшом треке не предполагало особого разнообразия, потому логично было ожидать, что мероприятие займет не больше часа – двух. Но почему-то организаторы решили, что оно должно длиться шесть дней. Что, как вскоре выяснилось, было излишне оптимистичным.

Под свет прожекторов и звуки оркестра 13‐го полка 12 гребцов ринулись в бой, и все шло просто прекрасно. По крайней мере, первые пять минут. Первым сломался велосипед Фреда Плейстеда, еще через пять минут та же участь постигла Уильяма Иста. Им пришлось продолжать гонку на своих двоих, пока им искали велосипеды на замену. Это стало таким частым событием на ранних этапах гонки, что двое помощников, которые должны были убирать сломанные велосипеды с трассы, просто перестали с нее уходить. А вскоре произошло и первое столкновение: Джон Тимер упал с велосипеда, вызвав завал с участием Росса и Годора. Толпа была в восторге, а приглашенный коронер, который уже собирался уходить, вернулся на место со словами: «Я, пожалуй, подожду еще».

По итогам первого дня Годор уверенно захватил лидерство, проведя гонку без технических проблем. Остальные гонщики залечивали раны и жаловались на ненадежные велосипеды. Но гонка продолжилась, а вместе с тем росло и количество происшествий, но Годор сохранял лидерство. Вскоре регата начала накладывать разрушительный отпечаток на моральное и физическое состояние участников: руки Тимера были покрыты мозолями «с медный пенс», а О’Коннор, подразумевая, скорее всего, жесткое сиденье велосипеда, назвал себя «инвалидом там». На третий день неприятности участников продолжились. Продавец еды в одной из уличных лавок разжег костер, дым от которого заполнил помещение. В итоге Плейстед и Ларган буквально скрылись в густых клубах, а вынырнули оттуда с красными глазами и такой рвотой, что Ларган ненадолго сошел с трассы. После еще нескольких столкновений, поломок и драки пары участников на обочине Годор был объявлен победителем. Но из‐за множества проблем гонки это чемпионство никто не воспринимал всерьез, а гребцы были просто рады, что все закончилось. Соревнование никогда не повторялось.

Охота из укрытия

В те редкие моменты, что он проводил за пределами Британского музея, английский историк и биограф Томас Берч (1705–1766) был заядлым рыболовом с уникальным подходом. Он маскировался под дерево и стоял без движения на берегу реки, подтягивая леску «руками-ветками». Завернутый в подобие коры и листьев, он полагал, что подобный костюм убедит рыб: перед ними лишь колышущееся на ветру дерево. Ужас в глазах прохожих и бесконечные шутки друзей в итоге заставили ученого отказаться от костюма, да и неизвестно, помогал ли он ему с уловом[13].