Подъем Испанской империи. Реки золота

Диего Колон должен был озаботиться, чтобы ни один чужеземец не обосновался в Индиях. Ни мавры, ни евреи, ни еретики, никто из осужденных инквизицией (reconciliados), ни новообращенные не должны были туда попасть. Исключение делалось для черных рабов или других, рожденных в христианстве, – они могли туда попасть, если для них было получено дозволение. Потомкам всех, кого осудила инквизиция, также запрещалось ехать туда. Две крепости, строительство которых было одобрено во времена Овандо, но не построенные, должны были быть закончены – одна в Консепсьон, вторая в Сантьяго. Никто не доложен исследовать остров без королевского разрешения. Губернатор должен был писать частые и подробные отчеты «обо всем, что происходит»{1148}.

Как часто бывает в таких случаях, королевские инструкции скорее показывали, чего хочет Корона от Эспаньолы, чем указывали на то, чего должен добиться Диего Колон. Из них видно, что Корона предполагала, что основная власть будет находиться в руках казначея Пасамонте, а губернатор будет номинальной фигурой{1149}. Возможно, в Испании считали, что ему хватит счастливого пребывания в новом каменном доме, построенном для Овандо, и чтения – ибо он и его друзья отплыли с множеством книг на борту: даже новый аптекарь взял пять книг по медицине. Кристобаль де Сотомайор взял девять книг, восемь из которых были обложены золотом, карту мира и стопку непереплетенных книг. Позже он передал Фернандо Колону две рукописи – явный знак дружбы. Законники также взяли свои книги: Альваро де Сандоваль имел с собой «Семь партид», правовой кодекс короля Альфонсо X, а Маркос де Агилар вез три ящика книг{1150}. Среди них, вероятно, были один или два экземпляра романа «Амадис Галльский» издания 1508 года.

Продолжая традицию катастроф, с которыми сталкивались большинство прежних правителей Эспаньолы, почти все корабли Диего Колона были разбиты штормом в бухте Санто-Доминго вскоре после прибытия. В результате колония не могла сообщаться с madre patria (родиной-матерью) до октября. Диего не особенно тревожился, поскольку он был намерен контролировать все перемещения соотечественников в Карибском регионе. Ни одна экспедиция не могла отправиться с острова, пока Диего Колон не давал на это своего разрешения и не одобрял ее лидера – по крайней мере пока он сам вел тяжбу относительно судьбы Нового Света, который считал своим наследством.

Несмотря на чрезмерное вмешательство казначея Пасамонте, Диего Колон приступил к подготовке собственных решений проблем острова. Его советниками были три францисканца: фрай Алонсо де Эспиналь, который прибыл на Эспаньолу вместе с Овандо и сумел добиться, чтобы его собственный орден смог получить земли в Новом Свете, невзирая на обет бедности. Вторым был фрай Педро де Мелгарехо, севилец, который позже примет участие во второй части экспедиции Кортеса в Мексику; третьим был эстремадурец фрай Педро Мехия.

Вместе с этими людьми Диего Колон приступил к новому переделу земель острова. Он действовал, не опасаясь, что туземные вожди сорвут его планы, поскольку их больше не было. Но сокращение туземного населения само по себе стало тревожным знаком. Предполагалось, что губернатор раздаст по сто индейцев чиновникам и комендантам крепостей, названным Короной. Любой кабальеро (рыцарь), который привез в Индии жену, должен был получить восемьдесят индейцев, а любой пеший солдат, который привез свою жену, получал шестьдесят. Простые испанцы-работники, которые также приезжали с женами, должны были получить по тридцать индейцев.

Историк XVIII века, Муньос, который изучал архивы по этому вопросу, заявил, что это reparto коснулось 33 528 таино. Но подробные детали, судя по всему, утрачены. Потому мы не можем узнать, насколько численность индейского населения упала по сравнению с 1492 годом, а также сколько всего было индейских рабов. Все подсчеты численности населения (предполагая его катастрофическое сокращение) некорректны, поскольку делались заинтересованными сторонами. Наверняка число индейцев было ниже, чем к моменту первого контакта с европейцами. Но в 1509 году это не вызывало особой тревоги – это позволяет предположить, что численность населения была не намного меньше, чем прежде. Будь ее падение таким, как писал Бартоломе де Лас Касас или Калифорнийская историческая школа XX столетия (Лесли Б. Симпсон, Вудро В. Бора, Шерберн Ф. Кук), уже поднялась бы тревога, если не паника{1151}. Напротив, согласно указу от 1510 года, вместо сотни индейцев, выделяемых по reparto чиновникам и комендантам крепостей, теперь выделяли двести{1152}. Король дал согласие на ввоз, по необходимости, рабов с соседних островов.