Подгоряне

Иногда не хотел бы верить, да поверишь, поскольку выдуманные истории нередко соседствуют или тесно переплетаются с невыдуманными. Мог бы, к примеру, я поверить в то, что Илие Унгуряну В каждый простенок своего нового дома "вмазал" по огромному зеркалу, что изба его напоминала теперь городскую парикмахерскую? Было б еще ничего, если б эти зеркала украшали дом изнутри, а то ведь поставил их Илие Унгуряну с наружной стороны, и шоферы проклинали выдумщика, поскольку зеркала эти ослепляли их, затрудняя видеть дорогу и вести машину. А Унгуряяу не сам придумал такую обшивку для нового своего жилища. Он подглядел ее в одном селе где-то аж на берегу Прута. В странном том селении все избы были с зеркалами снаружи, и жили в них цыгане, которые не хотели быть похожими на молдаван, рисовать на стенах оленей, ставить на подоконниках горшки с цветами. Чем-то же надо было отличиться — вот и отличились…

Но то цыгане. Зачем бы Илие Унгуряну вводить такую моду?! Теперь его поносили на чем свет стоит не только шоферы и трактористы, тыкавшиеся сослепу в чужие заборы и ворота, но и прохожие, по глазам которых бил яркий свет, отраженный унгуря-новскими зеркалами.

Но село остается селом. Без фантастических выдумок и сплетен оно бы не прожило и дня. Но куда ж все-таки оно идет, движется, куда держит путь свой нынешнее село? Ведь помимо знакомых мне придумок и чудачеств происходили какие-то глубинные изменения, не во всем и не всегда понятные мне. Мельница для конопли и льна, домашняя маслобойка, мотовило и ткацкий станок, вязальные спицы — все это умирало на моих глазах вместе со старухами.

Коноплю и лен никто уже не сеял. Веретена исчезли вовсе или пылились где-то на чердаках или в заброшенных кладовках и сараях. Пропали начисто семена душистого рыпака вместе с ароматным маслом, добываемым из этого растения, то есть из его семян. В постные дни, когда по религиозным соображениям люди не ели скоромного, для детишек было самым вкусным "бычье молоко". Оно изготовлялось из смешанных семян рыпака, конопли и льна. Истолченная в ступе и смоченная кипятком, смесь эта становилась белой, как молоко, и таким же, если не более вкусным и питательным. Кому хоть раз довелось отведать этого "блюда", тот до конца дней не забудет его! А теперь если б какому-то пытливому ученому вздумалось выяснить, какими же витаминами было богато "молоко быка", откуда брался его вкус, он бы не смог этого сделать, как нельзя воскресить редкие виды растений и животных, которых вовремя не занесли в Красную книгу. А ведь не исключено, что в той придуманной народом истолченной смеси семян рыпака, льна и конопли таились как раз именно те ценные вещества, которые непременно должны входить в рацион человека — А серп, который вместе с молотом стал символом нашей державной власти, символом революции?! Он постоянно находится на красных наших знаменах и гербах всех советских республик. Но выросло целое поколение, которое не держало его в руках и не знает, как им пользоваться. Добрый, незаменимый друг и помощник землепашца на протяжении веков, серп исчез во всех хозяйствах, его не продают ни в каких магазинах, потому что не изготовляют ни на каких фабриках и заводах. Возможно, последний цыган-кузнец отстукивает молоточком свой век в шатре — один только он мог мастерить серп, сыны и внуки его уже не будут этого делать…

Серп!… Казалось, какое мне дело до него?.. Но почему же я все-таки думаю о нем? Думаю и удивляюсь тому, с какою легкостью современное село забывает про свои древние обычаи, привычки, про утварь, без которой было не обойтись, про еду, вкуснее которой, думается, и не найти ни в каких самых изысканных ресторанах и гастрономах, и про многое другое, освященное долгими годами крестьянского житья-бытья. В нашем совхозе-заводе исчезла даже кукуруза (это в молдавском-то селе!). Она ютится на жалких сотках приусадебных участков некоторых моих односельчан. Исчезли тыквы, росшие прежде в кукурузном междурядье: срежут кукурузные стебли — на поле останутся одни созревающие и радующие глаз своей пестротой, своими нарядами тыквы. До глубокой осени крестьянин по очереди свозил с поля урожай одного, другого, третьего. Земля использовалась сполна. Кукуруза росла вместе с тыквами, ячмень сеялся вместе с семенами чеснока, а когда созревал и убирался с поля, на его месте сквозь обработанную стерню вырастал байб [11]. Таким образом, с одной и той же нивы к осени собирался второй урожай — урожай маленьких луковок чеснока, который не делился на дольки и был очень удобен для посадки будущей весною или той же осенью под зиму… Куда все это подевалось? И умеет ли кто-нибудь из, молодых сейчас владеть плугом? Да что там плуг!… Мотыгой хотя бы?! Помрут старики и старухи, вместе с ними канут во всепоглощающую Лету и плуг, и соха, и мотыга, и многое другое, что составляло суть бытия земледельца.