Подкаст бывших

Я машинально провожу браслетом ЧБСЗБМ вверх-вниз по запястью. Амина иногда присылает мне фото своей новой квартиры – и да, она гораздо больше и дешевле, чем любая другая в Сиэтле. Пока мы ориентировочно назначили мой приезд на ноябрь, когда она устроится.

Тейтум, девушка Рути, работает в веганском кафе в Северном Сиэтле и поставляет нам бесплатную еду, пока мы с Рути рассылаем резюме и соболезнуем друг другу из-за отсутствия работы. Бесплатная еда выручает. Еще больше выручает алкоголь, но, честно сказать, мне правда стоит сократить его употребление днем.

Выходные не такие пустые, как я боялась, – хотя это, наверное, потому, что будни еще довольно бездеятельны. Сегодня днем я собеседовалась на позицию копирайтера в маркетинговом агентстве – не знаю, нужно ли мне это, но они были первыми, кто мне ответил. Во время разговора кто-то постучал в дверь и попросил мою собеседницу поговорить с менеджером по персоналу; когда она вернулась, то была подчеркнуто холоднее, чем прежде.

– Ты всегда можешь вернуться на коммерческое радио вместе со мной, – говорит Рути, окуная жареный батат в соус айоли из сирачи. – KZYO предложили мне прежнюю работу, но я не уверена, что соглашусь. Пытаюсь понять, какие у меня есть варианты.

Я отпиваю розé.

– Честно говоря, не уверена, что выдержу рекламные вставки.

– Не так уж они и ужасны.

Она напевает знакомый джингл, и из-за прилавка раздается крик Тейтум:

– Снова джингл огурцов? Ей запрещено его петь в радиусе пяти метров от меня – правило наших отношений.

Рути подносит палец к губам.

– Зато денег там – куры не клю-ю-ют, – напевает она.

– Я подумаю об этом, – обещаю я.

Мы возвращаемся к ноутам, и щелканье наших клавиш перемешивается с девичьим сёрферским поп-панком, раздающимся из колонок. В кафе не то чтобы людно – точнее, здесь только мы, да еще Тейтум и повар на кухне.

– Ты ведь дашь мне знать, если я могу чем-нибудь тебе помочь? – спрашиваю я у Рути через пару минут. Все еще странно сидеть напротив нее после пяти месяцев лжи.

Руки Рути зависают над клавиатурой, ее кольца сверкают в свете дня.

– Я уже сто раз тебе сказала, что простила тебя, – говорит она. – Чем бы ты там себя ни накручивала, обо мне можешь не беспокоиться.

– Ты слишком славная.

– Знаю, – говорит она. – Мне неловко спрашивать, но… есть какие-нибудь новости от Доминика?

Я качаю головой.

– Какое-то время он мне написывал, но потом перестал. Если честно, я ему не отвечала. – Я вздыхаю. – Я не могу с ним разговаривать, пока он до сих пор работает там.

– Понимаю, – говорит Рути. – Прости. Я правда так за вас болела.

Внезапно Тейтум охает за прилавком:

– Господи, – говорит она, несясь к нашему столу с подпрыгивающим темным хвостиком. Она сует свой телефон Рути.

– Твитишь на рабочем месте? – спрашивает Рути, качая головой и цокая языком. Но при виде того, что происходит на экране, ее глаза расширяются. – Господи, – повторяет Рути вслед за Тейтум. Она вырывает телефон и листает страницу.

Я наклоняюсь, пытаясь разглядеть.

– Что такое? – Поработав в ньюсруме, привыкаешь к подобной реакции, когда где-то в мире случается нечто ужасное: люди склоняются над телефонами, прижав руки ко ртам. Но Рути и Тейтум скорее шокированы, нежели расстроены.

– Включи Тихоокеанское общественное радио, – говорит Рути, похлопывая мой ноут. – У меня садится батарея.

Я издаю нервный смешок.

– Не-а, спасибо. Я просто проверю «Тви…»

– Шай. Включи ебаное радио, – повторяет Рути с такой энергией в голосе, что я не смею ей противиться.

Нехотя я перехожу на домашнюю страницу ТОР и нажимаю на маленький значок с микрофоном, чтобы включить прямую трансляцию. Тейтум выключает музыку, мы наклоняемся и слышим… новости НОР с репортажем об аллигаторе во Флориде, которого наконец-то поймали после побега из зоопарка ранее на этой неделе.

– Мы что теперь… фанатеем от аллигаторов? – спрашиваю я.

Рути закатывает глаза.

– Дождись окончания новостей.

Тейтум садится рядом с Рути, и мы ждем. Когда ТОР возвращается, сразу же становится ясно, что у них сейчас идет кампания, и из-за этого у меня как-то странно колет в сердце. Я даже не заметила, что она проходит на этой неделе.

– Мы снова в эфире и хотим рассказать, чем вы можете поддержать замечательную местную журналистику, – произносит знакомый голос. – Кроме того, пошел второй час моего эфира с извинениями. Если вы только настроились на нас, вот краткая история.

Не могу дышать.