Подкаст бывших

– У моей сестры был маленький пес, который боялся фейерверков, – она пользовалась специальной футболкой, чтобы его успокоить, – объясняет он, почесывая Стива за ушами. – Это импровизированная версия. Давление помогает справиться с волнением.

Пока я наблюдаю за ними со Стивом, в сердце раздается незнакомое покалывание. Оно застает меня врасплох, плавит мне ноги.

– Спасибо, – говорю я по-прежнему в смятении. Шатаясь, я прохожу на кухню. Мы в относительной глуши, поэтому привезли с собой запас продуктов, из которых можно приготовить ужин. Я открываю шкаф в поисках посуды. – Я проголодалась. Сделаем пасту или как?

– Да, давай. Только не перевари. Мне нравится, когда макароны аль денте. Такими они и должны быть.

Я зависаю с одной рукой на кастрюле. Слава богу, он снова стал упрямым ослом. Так его гораздо проще недолюбливать.

– Я не собираюсь готовить для тебя. Если хочешь поужинать, то иди и помоги.

Я слышу стон из гостиной, а затем он появляется на кухне и прислоняется к дверному косяку. Обязательно нужно было взять с собой в дорогу эту позу?

– Лапша в голубой сумке, – говорю я ему.

* * *

Приготовление пасты никогда не казалось мне непредсказуемым занятием, но с Домиником оно становится таковым. Мы перевариваем первую порцию лапши, и Доминик отказывается ее есть – «Слиплась!» – поэтому мы выбрасываем ее в контейнер для компоста и начинаем заново. Он по-детски недоволен. Затем он забывает упомянуть, что у него аллергия на грибы; однако нам повезло: в кладовке мы находим еще одну банку соуса. Я словно вернулась в универ или в нашу первую с Аминой квартиру, где каждый раз, когда мы пытались приготовить что-нибудь, помимо макарон, срабатывала пожарная сигнализация.

Ко времени, когда мы садимся на диван с тарелками и двумя бутылками крепкого грушевого сидра, на часах полдесятого. Дождь барабанит по окнам, но Стив в футболке Доминика умиротворенно грызет бегемота. Доминик включает телевизор, на экране которого сплошные помехи, и страдальчески вздыхает.

– Ты что, пытаешься меня заставить еще раз с тобой расстаться? – спрашиваю я, накручивая лапшу на вилку. Во всяком случае, на сей раз он оставил для меня немного места на диване.

– Прости, – соглашается он. – Я немного на нервах.

Я пытаюсь быть с ним чуть мягче, потому что он действительно на нервах, и я уже не уверена, что это из-за того, что его заставили ехать со мной.

– Ты… в порядке?

Он кладет тарелку на кофейный столик и отпивает большой глоток сидра. Берет тарелку, затем снова ее кладет, словно выбирая между тем, чтобы сказать правду или прикрыться очередным щитом. Стив расположился на полу в ожидании лапши – он знает, что я в какой-то момент ее ему дам.

– У моей бывшей новый парень, – наконец говорит Доминик. – Повсюду в соцсетях новости об этом и их совместные фотографии – сложно не заметить. Я весь день вел себя хреново, да?

– Немного хреновее, чем обычно, да, – говорю я, и он огревает меня по руке подушкой. Я сжимаю руку, симулируя ранение. – Ну разве что успокоил невроз Стива. А если серьезно, то мне жаль. Это паршиво, и хотела бы я, как старшая в комнате, сказать тебе, что со временем станет легче, но паршиво и впрямь каждый раз. Просто немного по-разному.

– В том-то и дело. – С этими словами он делает еще одну паузу, наматывая спагетти на вилку и поддразнивая Стива. – Она была моей первой девушкой. И… единственной.

– В смысле, твоей единственной «серьезной» девушкой? – спрашиваю я, предполагая, что он не считает отношения в старшей школе или случайные романы.

Он качает головой.

– Нет. Она была единственной девушкой, точка. Я ни с кем не встречался в старшей школе. Мы встретились на дне открытых дверей в универе. Встречались все время учебы, а затем расстались перед тем, как я переехал сюда.

Оу.

Интересное откровение.

И он даже не пытается быть противным – не объясняет, что они встретились в бакалавриате, а не в магистратуре. Так я понимаю, что он серьезен.

Дом поскрипывает, и Стив вздрагивает.

– Стив, нет, – говорю я, и он укладывается обратно, виляя хвостиком. – Доминик. Прости. Я не знала.

– Мне стоило рассказать тебе об этом, когда мы придумывали наши отношения, но тогда было еще сложно об этом говорить. – Он вздыхает, и я чувствую, что это еще не вся история. Он кладет руки на колени и исследует костяшки пальцев, как бы пытаясь отвлечься от реальности, где он посвящает меня в личную историю. – Я больше не люблю ее. Прошло уже около восьми месяцев. Проблема скорее в том, что мы встречались так долго и через столько прошли, что мне сложно привыкнуть.

– Дело в расстоянии? Вы поэтому расстались? – спрашиваю я, вспоминая причину, которую он сообщил мне в ночь, когда мы как бы расстались.