Подкаст бывших

Если бы я уже не знала, что у них есть антикварная лавка, это бы выдал их дом – просторный, двухэтажный и расположенный в Белвью, богатом пригороде Сиэтла, где с каждым днем селится все больше и больше яппи. Стены увешаны гобеленами и картинами в богатых рамах, каждая поверхность уставлена статуэтками, вазами, зеркалами и часами, а в одном углу даже старый граммофон. И тем не менее дом не выглядит загроможденным. Он напоминает музей, но такой, в котором хотелось бы жить.

По пути сюда Доминик рассказал мне о взрослении в Истсайде.

– Помню, что неделями ждал поездки в Сиэтл, – сказал он. – Настолько это было волнующе.

– Как мило, – сказала я. Будучи городской девчонкой, я не могла перестать дразнить его. – Малыш Доминик в огромном городе.

А теперь я сижу рядом с ним на потрясающем викторианском диване, словно позаимствованном из фильма 1950-х, и отчаянно хочу понравиться его родителям, не совсем понимая зачем.

– У вас прекрасный дом, – говорю я, и они оба выглядят польщенными.

– Мы очень им гордимся, – говорит Марго с такого же дивана на двоих. – Он как живой – мы периодически меняем интерьер, когда доходят руки или когда находим что-то такое, что пока не можем выставить на продажу в магазине. Доминик практически вырос там. Наверное, вы уже все это знаете, хотя мы о вас ничего и не знаем.

– Мам, – говорит Доминик себе под нос, и это звучит как предупреждение.

Я жажду оказаться в альтернативной реальности, где Марго не занимает оборонительную позицию.

– Ты никогда еще не был таким скрытным, – продолжает Марго, поправляя подол прозрачной юбки. – Он постоянно публиковал что-нибудь на «Фейсбуке» и злился, когда я была первой, кто лайкнула пост. Однажды в университете он даже позвонил мне, чтобы вежливо попросить меня перестать это делать, потому что мои лайки были видны всем его друзьям.

Настолько пунцовым я лицо Доминика еще никогда не видела.

– Больше я так не делаю, – говорит Доминик. – Я даже не могу вспомнить, когда в последний раз заходил на «Фейсбук».

– По крайней мере, теперь у нас есть возможность познакомиться с вами, – говорит Марго. – Чем занимается ваша мама, Шай?

Я ценю то, что Доминик, судя по всему, предупредил их о моем папе.

– Она скрипачка в Сиэтлском симфоническом оркестре.

Ее лицо светлеет, и я, благодарная, что это заработало мне пару очков, чувствую прилив гордости.

– Вот это да! Мы на прошлой неделе слушали симфонию «Юпитер» Моцарта. С ума сойти. Вы, должно быть, все время проводите на концертах.

– Не так часто, как прежде, – признаю я. – Но было любопытно родиться в семье такого музыкального сноба, как моя мать. Когда я начала слушать Backstreet Boys, она восприняла это как персональное оскорбление.

Доминик улыбается, и мне совсем не нравится, как на это реагирует мое сердце.

– Могу достать для вас контрамарки, если хотите, – добавляю я.

– Не хочу никого утруждать.

– Нет, правда, это не проблема. У мамы их всегда куча.

– Что ж, тогда спасибо. Очень мило с твоей стороны, – говорит она, смягчаясь. – Ты уже давно работаешь на радио?

– Со времен университета. – Нисколечко не грустная тема. Не-а. – А как часто вас навещает Доминик?

Моррис поправляет бирюзовые очки у себя на носу.

– Кристина и Хьюго обычно навещают нас в Рождество – они живут в других штатах. Моника и Джанет – каждый месяц. А вот Доминик частенько заезжает.

– Не хочу сказать, что я их лучший ребенок, потому что бываю здесь чаще остальных, но…

Его мать подмигивает ему, и в этот момент с моим сердцем опять что-то происходит. Я тоже хочу перемигиваться – не как подруга, соведущая или псевдобывшая, а как его девушка.

– Приятно с тобой познакомиться, – говорит Моррис, – пускай и при необычных обстоятельствах. Вы с Домиником явно создали нечто особенное, и хотя в иной ситуации я бы вряд ли стал слушать подобное, многим это, видимо, близко. И здорово, что вы сумели остаться друзьями. – Он встает. – На случай, если ты хочешь провести Шай экскурсию по дому, мы пока закончим приготовления к ужину.

– Может, вам помочь? – спрашиваю я.

Марго отмахивается.

– Все уже почти готово. – Она ухмыляется и добавляет: – Ну и не буду скромничать: нам бы хотелось похвастаться домом.

– Думаю, сперва я покажу ей свою детскую спальню, – говорит Доминик. – Пускай еще немного посмеется.

* * *

– Да это целый плюшевый зоопарк.

Я поднимаю на них взгляд: полка над полкой, у каждого есть личный отрезок пространства, некоторые из них в коллекционных упаковках. Медведи, птицы, обезьяны, львы и ящерицы всех мыслимых расцветок с нетронутыми ярлыками. И эти полки – они выглядят так, словно были прибиты исключительно ради хранения мягких игрушек.

– Это болезнь, – говорит Доминик, поникнув головой.

– Как это случилось? Как вообще можно было купить столько малышей «Бини»?[40]