Подпольная кличка - Михаил

Пришлось Бойковой на следующий день делать прокурору заявление, что «в ее квартире полицией был задержан рабочий Калужских железнодорожных мастерских Никифор Ефремович Вилонов. Когда полиция спросила ее, Бойкову, знает ли она арестованного, то она неверно ответила, что не знает, и поступила так по растерянности, в действительности же она, Бойкова, знает его».

Михаил же между тем стал добиваться освобождения. В своем прошении он писал:

«Мотивировка моего ареста была и есть исключительно неимение мной паспорта… Вполне понимая условия современного политического момента, т. е. чрезвычайные положения, которые он дает жандармской власти, я все-таки не могу допустить, чтобы последняя держала под стражей только ради процесса держания.

Обыкновенно всякому аресту есть основание. Основание моего ареста — беспаспортность — исчезла после удостоверения личности свидетелями…»

Так как все старые дела Вилонова были прекращены по амнистии, то запросы уфимских жандармов в Калугу, Киев и Пермь не помогли. Продержав Михаила в тюрьме.

Недёли две, его вынуждены были выпустить. Немалую роль в этом сыграли и местные комитетчики.

В конце января Михаил с Марией, которая после его ареста жила у Лидии Ивановны, уехали в Екатеринбург.

Михаил и Мария шли от вокзала по знакомому Арсеньевскому проспекту. Год назад, пожалуй, больше года, Михаил приехал сюда впервые. Екатеринбург ему нравился, хотя он даже не мог объяснить чем. Работать здесь нелегально было трудно — почти все приезжие проваливались досадно быстро. И все-таки теперь поехал именно сюда.

Поднялись к харитоновскому особняку на Вознесенскую. В спокойствии морозных улиц чувствовалось что-то напряженное. Городовые смотрели нагло. По мостовой, оглядывая каждого встречного, проехала группа вооруженных казаков — город находился на военном положении.

Вышли к аптеке Ренара, что на углу Покровского проспекта и Водочного переулка. Здесь явка. Зашли, спросили Льва Семеновича:

— Поклон из Мстиславля от Раи.

— Вас давно ждут.

Из аптеки направили в библиотеку Решетникова к Марии Куней. Там их устроили на ночлег.

Михаил быстро освоился с обстановкой. Положение было не из веселых. Ряды социал-демократов поредели: новый год жандармы начали с облав и массовых арестов.

Два месяца пробыл на этот раз Вилонов в Екатеринбурге. За это время жандармские сводки полны сообщениями о многих, очень многих революционных актах в Екатеринбурге, которыми руководил или в которых принимал участие Вилонов. И ни разу за эти два месяца мы не встречаем его имени в жандармских документах. Он действует дерзко и расчетливо.

Он бредит вооруженным восстанием, вернее, Страстно жаждет его. И в то же время деловито, трезво готовит. Вилонов жадно набрасывается на партийную прессу. Что думают другие? Плеханов считает, что «не нужно было и браться за оружие». Он и теперь советует не увлекаться «мыслью о восстании». Аенин же снова и снова ставит вопрос о вооруженном восстании. И Михаил целиком с Лениным. Он один из самых ярых сторонников восстания на февральской конференции в Екатеринбурге. Он реорганизует в городе старую дружину, убирает из нее случайных людей, пополняет ее новыми боевиками. Улучшилась конспирация, окрепла дисциплина. Готовится экспроприация оружейного склада гарнизона. Привозится оружие со стороны. Создается свой оружейный склад на Отрясихинской улице. Знакомому жестянщику заказывается несколько десятков пружинных нагаек — они удобны в схватке с казаками.

Екатеринбург буквально наводнен шпиками. За каждым подозрительным — слежка. Увязывались, конечно, и за Михаилом. Он ходил в это время по улицам с палкой — побаливала нога. Шпики раздражали его: время было дорого, а чтобы отвязаться от «хвоста», приходилось иногда часами крутить по городу. Однажды он не выдержал и, заведя филера в глухой переулок, крепко отколотил его своей палкой. И все-таки, несмотря на увлеченность, Михаил действует расчетливо, как никогда.

Вместе с Федичем и боевиками он совершает дерзкий экс в типографии Вельца. План был продуман в деталях. Все получилось как в хорошем детективе.

Темная зимняя ночь. Перерезанный телефон в типографии Вельца. Шестеро в масках. Хозяин, помогающий трясущимися руками насыпать шрифт в мешки. Головка сахара, завернутая в черную бумагу и оставленная у двери: не выходить, иначе бомба взорвется.