Подсечное хозяйство, или Земство строит железную дорогу

Возвращаясь съ гулянья и прозжая мимо жалкаго и единственнаго во всемъ город книжнаго магазина, Катерина Дмитріевна попросила мачиху остановиться и, быстро соскочивъ съ экипажа, вошла въ магазинъ.

— Позвольте мн романъ „Феликсъ Гольтъ“ Джорджа Элліота, — спросила она у пожилаго торговца съ громадными очками на толстомъ носу.

— Отдльно у насъ „Феликса“ нту, а есть у насъ „Дло“ за тотъ годъ, когда помщался въ немъ „Феликсъ“. Вы купите „Дло“, такъ тамъ и „Феликса“ найдете, и очень много другихъ интересныхъ статей, — отвтилъ торговецъ и ползъ доставать толстую связку книжекъ „Дда“.

Она не разсматривала другихъ статей, а посмотрла, есть ли въ книгахъ „Феликсъ Гольтъ“, вс ли главы романа въ нихъ, не торгуясь заплатила купцу восемь рублей и сама вынесла связку книгъ въ экипажъ.

Посл обда она принялась за чтеніе романа и читала его до часу ночи, когда окончила его весь. Она обыкновенно ложилась спать не ране полуночи и скоро засыпала, теперь же ей не спалось и въ часъ ночи.

„Но гд же тутъ доказательства? Почему, чтобы быть такой, какъ Эсфирь, нужно выходить замужъ въ такія лта, какъ вышла она за Феликса, въ двадцать три года?… Даетъ уроки, любитъ немножко франтить, хороша собой… Что же еще у ней есть? Чмъ она такая умница?… Она отказалась отъ богатаго наслдства, вышла за бднаго Феликса, полюбила его… Но разв это трудно? Когда полюбишь, разв испугаетъ бдность? Нтъ, нтъ! Я пойду за нищаго, если полюблю его!.. Ну, право, Могутовъ совсмъ не правъ, совтуя любить и выходить замужъ въ двадцать пять лтъ. Можно, можно въ мои лта, можно!.. Мн семнадцать, до двадцати двухъ лтъ нужно жить еще пять лтъ — это ужасно! Нтъ, я не хочу такъ долго ждать, а какъ только влюблюсь, сейчасъ же выйду замужъ!..“

И, поршивъ этотъ трудный для нея вопросъ о возраст любви и брака, она спокойно заснула и спала крпко, почти безъ сновъ, и только разъ, два, мелькомъ, ей являлась во сн няня съ выпачканнымъ кровью лицомъ, съ удивленною физіономіей и съ руками ощупывающими свой носъ.

На утро она проснулась, какъ всегда, въ восьмомъ часу и спокойно принялась за обычныя свои занятія, но къ десяти часамъ въ ея головк опять зашевелились и заволновались безпокойныя мысли. Поршивъ съ однихъ вопросомъ, она задумалась надъ другимъ: кого полюбить, за кого выйти замужъ? И какъ только она задала себ этотъ вопросъ, въ ея воображеніи живо нарисовался образъ Кречетова, и его внезапное объясненіе въ любви въ ней. Она сравниваетъ всхъ своихъ знакомыхъ съ нимъ… У ней мелькаетъ мысль о Могутов теперь сильне, хота она уже мелькала въ ея головк нсколько разъ, когда она думала о Кречетов, о Львов, о прочихъ знакомыхъ своихъ кавалерахъ и когда думала о любви Эсфири къ Феликсу. Безотчетный стыдъ побуждалъ ее бжать его, не думать о немъ, но мысли не слушались ея.

Слезы подступили къ ея глазамъ, она начала плакать и слезы облегчили, успокоили ее. Она проплакала минутъ пять, потомъ утерла слезы и сла за фортепіано, начала играть; но пораненная рука сильно болла. Она хочетъ преодолть боль, продолжаетъ играть, но игра выходила неловкая и ея чуткое ухо раздражалось фальшивой игрой. Она садится опять за педагогическія книги, начинаетъ читать; но по нскольку разъ читаетъ одно и то же мсто и никакъ не можетъ его понять: первая строка понятна, понятна и вторая, и третья, и четвертая, а вс вмст непонятны. Она напрягаетъ вниманіе, понимаетъ прочитанныя строки, читаетъ дале — и дале опять то же: нтъ связи съ предъидущимъ. — „Почему я не могу думать о немъ? — говоритъ она громко. — Разъ видла, не сказала ни одного слова и влюбилась, — это глупо!.. Ну, пускай глупо, а я буду думать о немъ…“

И она припоминаетъ начало знакомства съ Могутовымъ: кто и что говорили о немъ въ первый день его прізда, когда отецъ подъ конецъ вечера завелъ съ гостями разговоръ о немъ; потомъ она припоминаетъ все, ршительно все, что она сама думала тогда, посл этого вечера и, наконецъ, посл случайной встрчи съ Могутовымъ и разговора мачихи съ нимъ.