Подсечное хозяйство, или Земство строит железную дорогу

Остальные двое свидтелей показали, что самолично видли, какъ Ахневъ посылалъ князю Кречетову стнные часы съ двумя скачущими уланами и около сорока бутылокъ старой водки. Свидтели знали также, что приставъ захватилъ для себя лошадей, дрожки и еще кое-что; но были убждены, что это приставу приказалъ сдлать князь, такъ какъ иначе такой маленькій человкъ, какъ Ахневъ, не посмлъ бы совершенно явно и открыто забирать для себя чужія вещи. Знали свидтели обо всемъ этомъ потому, что служатъ по вольному найму въ стану, а становая квартира — въ трехъ верстахъ отъ имнія покойнаго и приставъ, посл описи, зазжалъ въ станъ что-то свидтельствовать и изъ стана послалъ князю Кречетову часы и водку.

— Тутъ есть противорчіе, — началъ прокуроръ. — Дворецкій князя Король-Кречетова показалъ, что онъ лично принялъ отъ Ахнева часы и водку, а свидтель заявляетъ, что Ахневъ послалъ часы и водку для князя изъ становой квартиры… Я бы желалъ, чтобы свидтель объяснилъ это противорчіе, т. е. я бы желалъ, чтобы свидтель подробно передалъ вс обстоятельства и разговоръ Ахнева въ становой квартир, когда онъ посылалъ часы и водку для князя Король-Кречетова.

Свидтель отвчалъ, что онъ не помнитъ подробностей, но помнитъ отлично, какъ Ахневъ посылалъ изъ стана кого-то съ водкой и часами для князя.

— Я бы просилъ свидтеля припомнить, — началъ защитникъ Ахнева, — посылалъ ли обвиняемый приставъ изъ стана часы и водку, приказывая посланному доставить часы и водку въ домъ князя Король-Кречетова, или же обвиняемый приказывалъ посланному доставить все въ себ, въ свою городскую квартиру, сказавъ въ стану, что часы и водка предназначаются для князя Король-Кречетова.

Свидтель отвчалъ, что не помнитъ, какъ было дло; кажется, что обвиняемый только заявлялъ въ стану, что часы и водка предназначаются для князя Король-Кречетова.

Затмъ предсдатель суда объявилъ допросъ свидтелей оконченнымъ и, предъ началомъ судоговоренія, сдлалъ перерывъ засданія на пять минутъ.

IV.

Во время перерыва засданія только судьи удалились изъ залы, большинство же публики оставалось на мст, стараясь поспшно оправиться, откашляться, вытереть потъ съ лица и т. д., и только небольшое число мужчинъ встали и, стоя у своихъ мстъ, не громко разговаривали съ сосдями и раскланивались съ знакомыми. Лукомскій продолжалъ сидть на своемъ мст и равнодушно и медленно обводилъ глазами публику, а когда къ нему подошелъ защитникъ Ахнева, онъ началъ съ нимъ тихо о чемъ-то говорить. Ахневъ стоялъ у стны, недалеко отъ пюпитра защитника, съ опущенными внизъ глазами, со сложенными на груди руками, имя печальный видъ приговореннаго къ смерти. Приставъ стоялъ у барьера, опершись рукою на соломенный стулъ и робко бросая взгляды на публику. Къ нему протснился одинъ изъ сторожей собранія и передалъ письмо, шепотомъ заявивъ, что письмо прислано съ приказаніемъ немедленно передать его князю Король-Кречетову.

— Къ вамъ письмо, князь, — подавая письмо Кречетову, сказалъ приставъ.

— Благодарю васъ, — взявъ письмо и машинально ворочая его въ рук, отвтилъ Кречетовъ, продолжая всматриваться въ нкоторыхъ изъ публики.

— Ты будешь читать письмо, а я почитаю газету, — вынимая листъ С.-Петербургскихъ Вдомостей изъ боковаго кармана фрака, сказалъ Рымнинъ.

И они оба, во все время перерыва засданія, читали, причемъ лицо одного, читавшаго газету, все время оставалось спокойно-серьезнымъ, а лицо другаго, читавшаго письмо, все боле и боле, по мр чтенія, прояснялось, даже улыбнулось одинъ разъ, а потомъ стало сильно задумчиво-сосредоточеннымъ.

«Добрый другъ, Гавріилъ Васильевичъ! — читалъ Кречетовъ. — Вчера мн передалъ папа, что сегодня вамъ придется пережить много горя и непріятностей. На васъ будутъ клеветать, вы должны будете присутствовать при этомъ — и вамъ нельзя будетъ сказать ни одного слова въ защиту себя. Какъ мн жаль васъ, добрый другъ! „Онъ любитъ меня, я для него — кумиръ, когда-то поверженный, а потомъ опять — все-жь богъ, и я буду на суд на виду у него, буду смотрть на него, улыбаться ему, чтобъ онъ смотрлъ на свой кумиръ, чтобъ онъ забылъ клеветниковъ, не страдалъ отъ ихъ лжи…“ Такъ думала я, Гавріилъ Васильевичъ, вчера и такъ хотла облегчить ваше сегоднешнее тяжелое положеніе на суд; но мн, глупой, ничего не удается сдлать хорошаго: мое ученіе крестьянскихъ бдныхъ дтей не удалось и мн не удалось помочь и вамъ, добрый другъ! Измученная и больная пріхала я третьяго дня въ городъ, а сегодня проснулась и не смогла встать съ постели. Я старалась поправиться къ полудню, но все напрасно, и я не могу быть на суд, не могу помочь вамъ. Я страдаю сильно отъ этого и вы простите и пожалйте меня…

„Я хотла было просить васъ навстить меня, но раздумала: мн хочется самой, думой своей глупой головы, успокоить себя и поршить съ тмъ, что такъ сильно мучитъ меня и свалило въ постель. Боже, сколько зла я надлала, какая я преступница предъ Тобою!..

„Я вамъ тогда напишу, когда мн будетъ нуженъ вашъ совтъ и ваша помощь. Подумайте и тогда скажите мн, чмъ можно искупить самый тяжелый, какой только можетъ быть тяжелый, грхъ?…